– Тебе это привиделось? Ничего, и не такое, говорят, бывает… С Болеком я не спала. Но настрадалась…

– Что он с тобой сделал? – встрепенулся Ефим.

Через силу, но он все-таки поднялся с постели. Ноги не повиновались ему, и он рухнул на пол. Дана помогла ему подняться и худо-бедно обрести равновесие.

– Сейчас врачи набегут… Уходить надо… Я знала, что это пригодится…

Из встроенного в стену шкафа она достала одежду – костюм и его кожаное пальто.

– Ефим, все очень сложно. И все очень плохо… Все хорошо было, пока Болек думал, что ты не выживешь. Но ему сейчас позвонят, и он узнает, что ты жив… Он очень страшный человек, и нам срочно нужно уходить…

– Мне плохо…

– Ты должен жить, – сказала она. – Ради меня… Ради нашего Сашеньки… Одевайся!

Дана помогла ему одеться, быстро собрала вещи. И еще до появления врачей вывела его из палаты.

– Крепись, Ефим, крепись…

В одной руке она держала малыша, в другой – сумку. И еще плечом подталкивала Ефима… Трудно было поверить в то, что Дана на такое способна. Но Ефим мало во что сейчас верил, даже в то, что ему угрожает смертельная опасность. Он слепо шел в направлении, которое указывала ему заботливая жена.

Еле живой от слабости, он вышел из больницы. Дана подошла к солидному мужчине, садившемуся в «Мерседес», что-то сказала ему. Потом вернулась за Ефимом, усадила его в машину. Там он и выключился…

Дана растолкала его, помогла выйти из «Мерседеса», через площадь провела к зданию вокзала, усадила в кресло в зале ожидания, положила сумку ему на колени, а сама с ребенком на руках куда-то ушла. Вернулась красная от волнения, схватила его за руку:

– Пошли, поезд уже отправляется…

Ефим смутно различал дорогу. Перед глазами горячечная пелена, в теле тяжесть, суставы, казалось, лопались от боли. А он шел, шел, пока не оказался в купе пассажирского поезда. Лег на нижнюю полку и снова вырубился…

В себя Ефим пришел, когда за окном было уже темно. Он лежал в трусах и майке под одеялом, а Дана в спортивном костюме сидела напротив, Сашенька посапывал у нее на руках. В купе, кроме них, никого больше не было. Увидев, что Ефим пришел в себя, Дана всполошилась.

– Тебе надо покушать, – сказала она. – Я купила печенье… Тебе пока ничего другого нельзя. Слишком долго тебя кормили через трубочку…

– Мне и ходить, наверное, нельзя…

– Уже нельзя… Двое суток будем ехать…

– Куда?

– За границу.

– Шутишь?

– В Крым, там тепло, там яблоки… Какая-никакая, а заграница. И виза не нужна…

– От Болека удираем?

– Уже удрали… Даже не верится, что смогли… Ладно это, никто не верил, что ты выживешь… Думали, что еще до операции умрешь. Выжил. Операцию сделали, и ты впал в кому. Я знала, что ты выкарабкаешься… Никто не верил, а я верила…

– Ты святая, – растроганно и влюбленно посмотрел на нее Ефим.

– Если ты думаешь, что я буду скромничать, ошибаешься, – улыбнулась она. – Сама знаю, что много для тебя сделала. И страшно этим горжусь… Только… – она запнулась и виновато посмотрела на Ефима.

– Что только?

Он с ужасом ожидал услышать признание в том, что ей приходилось спать с другими мужчинами, пока он пребывал в коме.

– У нас нет денег. Совсем-совсем…

– И все? – облегченно вздохнул он.

– Ты, наверное, не понял. У нас на заграничных счетах нет денег…

– Почему?

– Потому что я ждала ребенка. Потому что Болек грозился убить и меня, и нас, и всех… Это он в тебя стрелял. Ну, не он лично… Он узнал, что ты собираешься за границу. Он знал, что я имею доступ к твоим счетам… Он знал, что я слабая женщина… Я назвала номера счетов, я помогла ему снять деньги… Он оставил мне немного, но все ушло на оплату счетов. Когда деньги закончились, тебя собрались отключить от аппарата, то есть убить… И слава богу, что ты меня услышал… Ефим, это какой-то ужас. И чудо одновременно. Я не могу объяснить словами, что я чувствую…

Дана оставила ребенка спать, а сама легла к Ефиму, нежно обняла его. В ней чувствовалось тепло, в ней ощущалась сдержанная страсть. Но организм Ефима никак на это не отреагировал. Но эта слабость от физического истощения, какие в том могли быть сомнения.

– Мне кажется, что я тебя очень-очень люблю, – прошептала она.

– А мне кажется, что я сейчас умру от счастья…

Они лежали без движения, наслаждаясь теплом друг друга. Так бы и уснули, если бы не заплакал Сашенька. Дана взяла ребенка, посадила его Ефиму на живот.

– Это твой папа, – ласково сказала она. – Теперь он с нами… Он скоро выздоровеет и будет заботиться о нас…

Малыш радостно заулыбался и весело замахал ручками. Ефим почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы умиления.

Сын был похож на него гораздо больше, чем в свое время Викин Максимка. Но даже если бы он разительно отличался от него, он все равно бы почувствовал родную кровь. Ведь Дана могла родить только от него.

– Где мама? – спросил Ефим.

Сашенька показал на Дану.