Шрифт:
Последняя фраза Занадворова не проняла, хотя, видимо, должна была бы.
– И что?
– Пока ответа нет. И не отказали, и согласия не дали. А «Ночной охотник» с одного захода разнес бы эту лабораторию в щепки. [21]
– Да… И не нужно было бы мне туда ходить, – словно бы мимоходом, размечтавшись, заметил Занадворов.
А подполковник Строев старательно не заметил того, что было сказано мимоходом.
– Если будет разрешение, Самокатов сообщит тебе, и по твоему вызову вертолет вылетит. Но до особого распоряжения он будет базироваться на территории погранотряда.
21
Вертолет «Ночной охотник» несет на своем борту 15 уп-равляемых ракет «Атака» и по мощности обстрела в несколько раз превышает залп артиллерийской батареи среднего калибра.
– Ладно, товарищ подполковник. Будем надеяться, что разрешение дадут…
– Будем надеяться. До связи, Сергей Палыч!
Убрав трубку, подполковник Занадворов снова устроился спать, хотя понимал, что полковник Самокатов может скоро позвонить, потому что «Ночной охотник» – вертолет скоростной, а до погранотряда и на обычном тихоходном вертолете лететь недолго. Хотелось бы, чтобы полковник ФСБ позвонил скорее и не прерывал сон. Когда спишь, пусть недолго, но без перерывов, лучше высыпаешься, нежели в случаях, когда тебя несколько раз будят. Но Самокатов оказался человеком глухим к чужим мыслям и позвонил тогда, когда Занадворов опять только-только заснул.
Определитель высветил незнакомый номер. Догадаться, кто звонит, было несложно. Но Занадворов на всякий случай все же спросил:
– Георгий Игоревич?
– Да, Сергей Палыч, я.
– У нас как раз привал. Выспаться пытался… – сказал Занадворов, надеясь, что полковник скоро закруглится. Тот негласные условия принял.
– Я коротко… Нам выделили вертолет!
– Я в курсе. Разрешение на поддержку дали?
– Нет. Не разрешили использовать по ту сторону. Только если вас будут преследовать на нашей стороне. В крайнем случае, во время переправы через реку…
– Пусть так. Это вызовет меньше шума. Хотя полностью его избежать будет невозможно. Все же лаборатория принадлежит американцам.
– Официально они не имеют на территории Грузии своих объектов. Только обучающие кадры, и ничего больше. Американцы от лаборатории откажутся. Спишут или на чеченцев с той или с этой стороны, или на грузин, не поддерживающих нынешний правящий режим. Саакашвили постарается этим воспользоваться и обвинит оппозицию. Мы в любом случае останемся в стороне. Сделать все необходимо будет так, чтобы нечего было нам предъявить…
– Тогда почему же не задействовать вертолет?
– Радары зафиксируют нарушение границы.
– Не понял… А мы ее, получается, не нарушим?
– Нет. По крайней мере, наше Министерство иностранных дел официально заявит, что никакие вооруженные формирования Российской армии границу не нарушали, и вообще поблизости нет ни одной российской воинской части, кроме пограничников. Так всегда бывает… И так должно быть. Дипломатия перестанет быть дипломатией, если станет честной.
– Пусть будет так. Мы тоже постараемся не наследить.
– Буду ждать вашего сообщения.
– Еще есть новости. В Москве, по наводке Элизабара Мелашвили, задержан «вор в законе» Акаки Эфтемишвили по кличке Цепной. При обыске у него в подмосковном особняке найден груз фенциклидина, упакованный под лекарство от простуды. Можете выразить благодарность грузинскому подполковнику.
– А вот этого пока не нужно. По моему мнению, он имеет склонность задирать нос и требовать себе поблажек взамен своих услуг. Переживет без благодарности. У вас все?
– Все. До связи, Сергей Палыч!
– До связи, Георгий Игоревич!
Подполковник Занадворов убрал трубку и только потом хватился, что не посмотрел время. Пришлось вытащить фонарик и посветить на циферблат часов. Часы у него были простенькие, старенькие, без светящегося циферблата и потому в ночное время требовали дополнительного освещения. Но Сергей Палыч к этим часам привык давно и менять их на современные не желал, тем более что шли они отменно и ни разу не ремонтировались.
До общего подъема оставалось четыре минуты. Ложиться уже не было смысла. Сергей Палыч встал и пошел проверить посты.
В ночном марше скорость, конечно, снизилась на треть, хотя ночь была достаточно светлой – лунной и звездной. Но тропа шла через такой густой ельник, который пропускал только незначительную частичку небесного естественного света, и постоянно присутствовала угроза зацепиться ногой за корень или за камень. А когда тропа поднялась выше, где растительности было меньше и сама почва для елей оказалась неподходящей из-за сильной каменистости, то уже и небо слегка затянуло облаками; приближалось утреннее время, а утром звезды всегда видно хуже. Это тоже не добавило скорости.