– А Лариса утверждает обратное. С ее слов именно ты уговорила мать познакомить тебя с Тимофеем.

– Врет. Ни о чем я мать не просила, а к Силину в особняк приехала по необходимости. Год назад мы с мамой жили в другом районе, ютились в малогабаритной квартирке и даже не помышляли когда-нибудь перебраться в более просторное жилище.

– Но тем не менее перебрались.

– Вы правы, теперь мы живем здесь, но эта квартира плюс новенькая «Вольво» достались мне не за красивые глазки. Я их получила в качестве гонорара. Это плата, понимаете?

– Нет, не понимаю, выражайся яснее. Плата за что?

– За ребенка, – тихо ответила Светлана. – Я беременна, срок – четыре месяца.

– А квартирку подарил отец будущего ребенка, так?

– Да.

– Почему ты называешь это платой?

– А как еще назвать, плата – она и в Африке плата.

– Подарком.

– Когда дарят подарки, не требуют ничего взамен.

– А что потребовали с тебя?

Анисимова напряглась. На лбу выступили капельки пота, зрачки расширились.

– Ребенка. Я должна отдать ребенка.

– Шутишь?

– Разве похоже?

– Хочешь сказать, твой гражданский муж купил тебе квартиру и машину взамен на обещание отдать ему новорожденного?

– Во-первых, он мне не муж и даже не любовник, а во-вторых... я суррогатная мать. С бездетной парой, мечтающей завести малыша, я познакомилась в тот самый период, когда мама начала работать у Силиных. Теперь вам ясно, что квартира – это именно плата?

Катка схватила лежавшую на столе газету и стала яростно обмахивать раскрасневшееся лицо.

– Суррогатная мать, – шептала она, глядя на понурую Свету. – Все становится на свои места. Квартира... иномарка... Но как ты можешь объяснить свои визиты к Тимофею? У тебя своя жизнь, у него своя, ты сама сказала, что вы чужие друг другу люди, но, несмотря на это, встреча состоялась по твоей инициативе. Зачем, Света? Какие силы сподвигли тебя приехать к Силину? Год назад ты не собиралась бежать к Тимофею с признаниями, а тут вдруг такая резкая перемена. Да еще угрозы.

– Я сорвалась, не сумела сдержаться, вот и наговорила ему кучу гадостей. Но он сам виноват, Силин обзывал меня последними словами, с грязью смешивал. На мою просьбу дать в долг денег он озверел.

– Его можно понять, как бы ты поступила, окажись на его месте. К тебе внезапно врывается незнакомая тридцатилетняя женщина и говорит: «Здравствуйте. Я ваша дочь, дайте мне денег».

– Не надо передергивать, я не врывалась и не кричала с порога о нашем родстве. Я планировала поговорить с Силиным, как с умным, серьезным и понимающим человеком. Это он взорвался и напоминал безумца. Мне кажется, ему давно следовало обратиться за помощью к специалисту и вплотную заняться нервами.

– Светлана, скажи, наконец, почему именно к нему ты приехала просить денег?

– Ответ прост, как дважды два. Больше мне не к кому было обратиться. Силин единственный человек, который мог дать необходимую сумму.

– А та супружеская пара...

– Не продолжайте. Те люди не спонсоры, они не собираются совать мне пачки денег по первому требованию. Мы заключили договор. Они обеспечивают меня всем необходимым ровно до тех пор, пока я не рожу ребенка. А потом я не имею права напоминать о себе. Квартиру получила, машину получила, значит, мы в расчете.

– Для чего же тебе так срочно понадобилась крупная сумма, что ты, наплевав на всех и вся, обратилась к Силину?

– Знаете, в каком состоянии я буду пребывать, когда отдам ребенка другим людям? Конечно, я понимаю, я всего лишь суррогатная мать, но ведь дитя развивается во мне, и как бы я себя ни успокаивала, мне будет чертовски больно и тяжело расставаться с новорожденным. Вот и планировала я сразу после родов с головой погрузиться в работу, хотела организовать собственное дело, благо котелок варит хорошо и есть несколько идей и соображений, как встать на ноги. Идеи-то есть, а первоначального капитала нет.

– А как же квартира?

Света запротестовала:

– Квартиру я не продам! Хочу жить в нормальных условиях, а не возвращаться в ту тесную коробку. Сейчас мы сдаем мамину жилплощадь, она служит нам гарантом. Какая-никакая, а всегда копеечка в семье водиться будет. Вы мне верите? Верите, что я не убивала Силина? У меня не было повода лишать его жизни. Ну не дал денег, и черт с ним. Ой, извините.

Катарина попросила у Анисимовой стакан воды.

– Я тебе верю. И знаешь, ты лучше забудь о моем визите, я тебе гарантирую, никто тебя больше не побеспокоит. Живи как жила, не нервничай, не волнуйся, это может навредить ребенку и... не рассказывай матери о нашем разговоре. Договорились?