Она не шла, она наплывала на Жору. Глаза у нее бездушные, такие же холодные, как сама смерть.

Панцирь выпустил из рук пистолет и в панике бросился вслед за своим поседевшим дружком. И Коля Погодин удирает — только пятки сверкают. А Жора не мог последовать за ним при всем своем желании. Ноги словно вросли в землю, тело онемело — отказывается служить. А Лита все ближе. Вот она касается его горла ледяной рукой…

Этого прикосновения Костин вынести не смог. Смертельный ужас встряхнул его изнутри и погасил сознание…

Евгений не мог поверить своим глазам. Его Лита, живая и невредимая, поднималась из могилы… Хотя нет, она скорее мертвая, чем живая. Уж очень явственно она напоминала восставшую из гроба ведьму в фильме «Вий». Такое же выражение лица, тот же взгляд. Вот она поднимает и протягивает к Жоре белую как мел руку. Тот закатывает глаза и падает замертво…

А девушка оборачивает свой взгляд к самому Евгению. Безжизненная пелена спадает с ее лица, щечки розовеют, в глазах вспыхивает живой огонек.

— Нотан?! — изумленно звучит ее голос.

Он потрясенно кивнул. Да, Лита иногда называла его в шутку Натаном. Джо-Натан.

Она подошла к нему, нежно приложила к его щеке теплую ладошку.

— Живой… — счастливо улыбнулась она.

Но тут же изменилась в лице. В глазах легкий испуг и тревога.

— Кто ты?

— Натан. Джо-Натан… Женя. Евгений Яблоков… — пробормотал он.

Конечно же, он любил Лигу. Но не так-то просто разговаривать с ее призраком. Хотя для покойницы она слишком теплая…

Но ведь он же наблюдал, как бандиты орудуют лопатами. Слышал, как разговаривали между собой деловые подонки. Костин сказал, почему он убил Литу.

Её застрелили. Похоронили. Но если она все же не умерла от пули, у нее не было никаких шансов выжить под толстым слоем земли… Значит, со дна могилы поднялась неживая Лита.

Теперь Евгений знал, что должна была ощущать Медуза Горгона, когда у нее на голове шевелились волосы-змеи…

— А ты Лита? — выдавил он.

— Лита, — кивнула она. — Только другая Лита… А ты знал земную Литу. Ты её любил…

— И сейчас люблю…

— А я Нотана люблю. Он погиб, а я его все равно люблю… Ты очень на него похож… А я на Литу очень похожа. Мы с ней двойники. Я Лита, и она Лита. А вы с моим Нотаном двойники. Он Нотан, ты Нотан… А этот… — Она взглядом показала на безжизненное тело Костина. — Он похож на одного человека с моей планеты…

Евгений слушал ее с разинутым ртом. Невозможно было поверить в реальность происходящего. Но приходилось верить. Он видел перед собой точную копию своей Литы. И она с другой планеты…

А сознание прокручивало разговор с Шаролом. Гуманоид рассказывал ему о своей планете, о своих планах на Земле. И про Аэлиту он говорил. Якобы она биологический двойник некоего биотека с его планеты… Но ведь все то привиделось ему во сне. Тогда и эта девушка ему снится… Ну, конечно же, все это сон. Если инопланетяне и попадают на Землю, то с неба, а не из могильной ямы…

— Ты похожа на Аэлиту, но как оказалась здесь? — показал он на яму.

— Обычная телепортация.

«Да, конечно, самое обыкновенное чудо».

— А где сама Аэлита?

— Там, — теперь она показала на яму.

И скорбно вздохнула.

Евгений подошел к яме на негнущихся ногах. Глянул вниз. Глубоко на дне лежало человеческое тело.

— Ее трудно узнать… Но это твоя Лита… — услышал он голос инопланетянки.

— Я хочу на нее посмотреть…

— Твое право.

На дно ямы можно было спуститься на веревке. Но неожиданно для Евгения дно само поднялось к нему. Вместе с Аэлитой. Изуродованное пулей лицо, обезображенная тленом кожа… На это все невозможно было смотреть. Но Евгений смотрел. Потому что это была его Лита. Он знал это…

Тело само по себе опустилось на дно ямы, и земля сама обрушилась на него, утрамбовалась, накрылась дерном и слоем истлевшей листвы. Как будто и не было здесь никакой могилы… А может, и нет ничего.

— Не надо думать, что это наваждение, — услышал он голос инопланетной Литы. — Я существую в реальности. А твоей Литы больше нет. Ее убили… У нас тоже убивают. И мой Нотан погиб… Он тоже был летчиком. Как ты…

— Откуда ты знаешь, что я летчик? — встрепенулся Евгений.

Он был «на гражданке», и ничто не указывало на его принадлежность к летному составу.