— Привал! — зычно прокричал Тутепх, оборачиваясь к задним лодкам.

Лодки сворачивали к берегу, с разгона с шипением врезаясь в пологий берег. Воины выскакивали из лодок, вытаскивали их из воды. Ребятишки и поросята прекратили свою возню и уставились на пришельцев — даже визжать перестали. Из одной хижины, в самом центре посёлка, выглянул старик, высокий и плечистый. Взял руку посох, прислонённый к стене у входа, зашагал размашистым твёрдым шагом, не вяжущимся с его сединой.

— Приветствую тебя, почтенный Бари — первым вежливо поздоровался Тутепх — В прошлом году нас встречал молодой Япу. Или он, как всегда, охотится на крокодилов?

— Привет и тебе, славный Тутепх, и ввсем твоим воинам. Себек унёс нашего Япу — старик остановился в трёх шагах — И ещё одного крепкого парня. И ещё восемь мужчин умерли — одного укусила водяная змея, пятерых унесла лихорадка, а двое умерли от живота. Старый же Иаби умер ещё в прошлом году. Так что я теперь и вождь, и старейшина, и вроде как за жреца даже.

— Тц-тц-тц… — огорчённо поцокал языком Тутепх — Как справляешься?

— А куда деваться? — махнул рукой старик — Все, кто стоит на ногах, сейчас откочевали со стадом в сухие места. А кто не стоит, ловят рыбу. Так что приходится. Вы тут у нас заночуете?

— Да, почтенный Бари — Тутепх наблюдал, как воины выгружают бурдюки с вином и мешки с сухими лепёшками, вяленой рыбой и мясом — А завтра перед рассветом двинемся в путь. Через два дня нам надо быть на краю вод, и ещё через два — в Скудных холмах.

— Что слышно в Буто? — старик опёрся на палку, навалился грудью — Опять, выходит, война?

— Опять — Тутепх поглядел на старика. Выцветшие глаза смотрели не по-стариковски, пристально и цепко.

— И доколе?

— Что — доколе?

— Доколе мы будем терпеть их набеги?

— Не в первый раз — усмехнулся Тутепх — Пора бы уже привыкнуть.

— Привыкнуть, говоришь… — старейшина, вождь и жрец в одном лице переменил позу — Плохая привычка. Любая верёвка имеет два конца. И как бы она ни была длинна, один из них всё равно покажется, рано или поздно.

Тутепх помедлил с ответом, разглядывая изображение Себека. Бог-крокодил насмешливо-злобно скалил зубы. Надо же… А в Буто некоторые утверждают, что вот такие болотные жители даже разговоривать не умеют, не то, чтобы что-то понимать.

— Конец верёвки уже показался, почтенный Бари.

— Который?

Тутепх снова пристально взглянул в глаза старика. Ни тени страха. Только усталость, тяжёлая, как слиток золота.

— Это знают только боги, Бари.

Стены крепости были покрыты грязными потёками — в сезон дождей вода размывала непрочную сырцовую кладку. Акхом привычно отметил про себя — надо бы подмазать кое-где, не то рано или поздно стены рухнут. А впрочем… Ему-то, Акхому, что до этого? Когда-то ещё рухнет… К тому времени его уже не будет на свете, и уж во всяком случае он будет не здесь. Акхом серьёзно надеялся на перевод в Нехен, в столицу, к самому двору Повелителя. Вот только надо бесперебойно обеспечивать сбор налогов, да чётко и быстро выполнять любые приказы Повелителя. А сейчас вот, конкретно, обеспечить отправку этих девок.

Они стояли перед чиновником испуганные и притихшие. Тысяча девушек, не шутка. Впрочем, тут, в Приозёрье, каждый третий в долгах по уши. Так что можно было бы, наверное, и больше набрать. Но приказ Повелителя, переданный почтеннейшим Мехнитом, однозначен — тысяча. И Акхом выполнит его точно.

— Ну вот что! Вы поедете в Нехен, ко двору нашего славного Повелителя — да даруют ему боги долгую жизнь! Не держать же вас тут, в крепости, пока ваши ленивые папаши не соизволят уплатить долг. Полагаю, это случится не скоро, ох и не скоро. Ну, а чем вас занять дальше, пусть решает сам Повелитель. И не вздумайте бежать, дурёхи! Кто сбежит — отцу выдадут триста палок! Ляжет и не встанет. Сейчас вас накормят, а пока устраивайтесь на ночлег! Нужник вон там — Акхом указал рукой — Вода в колодце. Солдаты вас не тронут, не бойтесь. Мы исполняем волю нашего Повелителя — да славится его имя во веки веков!

Девушки зашевелились, начали рассасываться, устраиваться в углу. Впрочем, держались они по-прежнему кучно. Чиновник усмехнулся — дуры, а понимают… Конечно, у солдат приказ — этих девок не трогать ни под каким видом. Конечно, Акхом пообещал сорок палок каждому, кто покусится… Но что такое сорок палок здоровому молодому мужику, застоявшемуся в крепостном гарнизоне? Так что, пожалуй, Акхом нынче сам встанет на караул возле этих красавиц. На всю ночь ляжет у входа. И завтра же надо сбыть этих девок, отправить караваном в Нехен. Срочно!

Сидха утёрла пот со лба и с новой силой принялась вращать тяжёлый ручной жёрнов. Да, тяжело даётся мукА… А ещё надо бы порушить крупу в ступке, и тяжёлый пест ничуть не лучше жёрнова. Но что делать? Такова доля всех женщин. Варить кашу и пиво, толочь зерно в ступе, чтобы получить крупу, тереть на жерновах и зернотёрках, чтобы получить муку для лепёшек… Хорошо ещё, что ей не приходится самой ткать, прясть, вязать сети… да мало ли работы у женщины! Но её Тутепх кузнец, и очень хороший кузнец, а к тому же ещё и вождь целого нома Розового Лотоса. Так что Сидха женщина не бедная, может позволить себе купить и новую юбку-каласирис, и тёплые красивые одеяния из овечьей и козьей шерсти для сезона зимних дождей, и красивую посуду. А кольца и браслеты ей вообще делает муж, причём собственноручно. Таких красивых браслетов нет ни у одной девушки или женщины во всём Буто.