– Откровенно говоря, - признался писатель, - я сам, бывало, примерял на себя эти настроения. Жизнь ведь у каждого одна... А между тем мало кто по доброй воле идет в санитары: считается, что на войне это далеко не главное дело. Даже девушки хотят "воевать по-настоящему": рвутся в снайперские команды, в разведчицы. Вот почему я задался целью возвысить эту неприметную, но очень важную, совершенно необходимую военную специальность. Начал искать героя-санитара. И вот нашел Павла Филипповича Трошкина, надежнейшего человека в опасном боевом деле...

* * *

Еще один новый автор "Красной звезды" - генерал-майор И. И. Федюнинский, будущий генерал армии.

В моем понимании трудновато укладывается рядышком слово "новый" и имя этого даровитого военачальника. Мы с Иваном Ивановичем соратники по Халхин-Голу. Там он командовал 24-м мотострелковым полком. Хорошо командовал!

Я узнал его именно в этой должности. Да не только я - весь фронт знал Федюнинского как командира полка. А ведь прибыл он в Монголию в ином качестве - занимал куда более скромный пост в 149-м мотострелковом полку. Был там помощником командира по хозяйственной части. И, конечно, находился в безвестности.

"Открыл" его Жуков. Почему Федюнинский приглянулся Георгию Константиновичу - не знаю. То ли потому, что в хозяйстве 149-го полка был образцовый порядок. То ли довелось командующему услышать здравые суждения Федюнинского по чисто тактическим вопросам. То ли бросились в глаза два боевых ордена на груди Ивана Ивановича, которому довелось пройти хорошую армейскую школу - начал он ее красноармейцем в гражданскую войну, потом командовал взводом, ротой, батальоном.

Очевидно, одно дополнялось другим, другое - третьим, и когда потребовался командир для 24-го мехполка, Георгий Константинович остановил свой выбор на подполковнике Федюнинском.

Полк Федюнинского на Халхин-Голе считался одним из лучших. Мы часто писали о нем в "Героической красноармейской". Воевал он успешно. Все там делалось основательно и надежно. Маскировка - безупречная. Организация огня - четкая. Окопы, отрытые в сыпучих песках, достаточно глубоки, потому что стенки их обязательно заплетены прутьями из прибрежного лозняка. Блиндаж самого командира полка с бревенчатыми накатами вызывал удивление и всеобщую зависть в этой безлесной местности. Даже у Жукова на первых порах такого блиндажа не было. Поговаривали, что, рейдируя по тылам японцев, монгольские разведчики-конники спилили там несколько телеграфных столбов и волоком притащили на нашу сторону. А как эти столбы попали к Федюнинскому осталось тайной.

За успешные боевые действия на Халхин-Голе 24-й мехполк был награжден орденом Ленина, а его командиру присвоено звание Героя Советского Союза.

Вполне естественно, что мы, газетчики, и после возвращения из Монголии старались не выпускать Федюнинского из поля зрения. Вскоре узнали, что он, уже в звании полковника, назначен командиром 82-й стрелковой дивизии. А Отечественную войну Иван Иванович встретил на Юго-Западном фронте в должности командира 15-го стрелкового корпуса. Выезжавшие на это направление спецкоры "Красной звезды" Борис Лапин и Захар Хацревин - тоже халхингольцы, - конечно, побывали в корпусе Федюнинского и рассказали в газете о его боевых делах.

Вдруг я узнаю, что Федюнинский в Москве. Его вызвали в Ставку и назначили заместителем командующего войсками Ленинградского фронта. Мне удалось заманить Ивана Ивановича в редакцию. Встреча была трогательной. Долго мы тискали друг друга в объятиях, осматривали с ног до головы. Он мало изменился: такой же подтянутый. Только волевые складки на лбу стали вроде поглубже.

– Весело живете, - пошутил Иван Иванович, как бы прощупывая своим профессиональным взглядом потолок и стены нашего легкого трехэтажного домика, совершенно беззащитного при бомбежках.

– Да, - в тон ему ответил я, - таких накатов, какие были у тебя на Халхе, у нас нет...

Федюнинский рассказал о приграничном сражении, в котором его корпус участвовал с первого часа войны. Но разговоры разговорами, а мне все время не давала покоя мысль: как бы заполучить от него статью для газеты? Наконец сказал ему об этом. Федюнинский ответил согласием. И вот статья его под заголовком "О некоторых изменениях в тактике врага" уже заверстана подвалом на второй полосе "Красной звезды".

Надо ли доказывать, что наблюдения и выводы Федюнинского были полезны другим командирам соединений, в том числе и на Ленинградском фронте, куда Иван Иванович уже вылетел.

В этот день газета не выходила. Накануне, в воскресенье, день был нерабочий. Но это только так говорилось - "нерабочий". В редакции - все в сборе. Правда, нас немного. Большинство - на фронте, в том числе начальники отделов, их заместители, даже некоторые литературные секретари, которым, казалось бы, положено безвыездно сидеть за редакционным столом и править поступающие материалы. Это были военные журналисты, хорошо владевшие пером, и я считал, что возьму большой грех на душу, если обреку их на сидение вдали от фронта.