Внимательный, любовный уход за ранеными, презрение к трудностям, чувство ответственности, с каким она относилась к каждому порученному ей делу, снискали Ок Пун общую любовь. Она получила благодарность командования и медаль «Отличный санитар».

Невдалеке от санчасти, под раскидистой ивой, друзья заметили две тёмные женские фигуры. Одна из женщин с маленькими, торчащими вверх косичками, положила руку на плечо другой и тихо сказала:

— Эх, как же я теперь без тебя? Попрежнему буду приходить в госпиталь, а тебя уже не увижу… Нет, просто представить себе этого не могу!

— А я, думаешь, могу?.. — грустно отозвалась подруга. — Завтра утром надо уезжать… Прямо не знаю, что и делать!

Чжан Ин-ху и Ким остановились. Грустный голос — он принадлежал Ок Пун — продолжал:

— Здесь все так хорошо ко мне относились… Я себя чувствовала, как в родной семье!.. Знаешь, когда товарищ Чжан лежал в госпитале, он каждый день занимался со мной, учил меня грамоте, говорил о политике, о своих боевых делах… Такого никогда не забудешь!.. Помню, когда мы совершали поход через гору Учжи к городу Баодину, у меня порвались ботинки и я натерла ноги. Чжан увидел, что я начала отставать и встревожился. «Ну, как же это можно лазить по горам без обуви? — сокрушённо сказал он. — Главное в походе — беречь ноги». Он снял свои ботинки и предложил их мне, но они не подошли, слишком уж оказались велики. Во время привала, когда все отдыхали, он пошёл разыскивать для меня обувь. А объясняться на местном наречии он не умел. И что ты думаешь? Нашёл-таки где-то пару маленьких ботинок!.. И купил их на свей деньги… А как он возился со мной, когда я однажды заболела…

Чжан Ин-ху стоял весь красный от смущения. Он хотел уже было уйти отсюда, но его с Кимом заметили. Ким Ок Пун вскрикнула растерянно:

— Ой, кто это?..

— Свои! — улыбаясь, сказал Ким Ен Гир.

— Ох, как вы нас напугали! — всплеснула руками Сяо Цзян.

— Ну, что же вы, идите сюда, посидите с нами!

Мужчины подошли и сели на скамью рядом с девушками.

Чудесны майские ночи на юге! В небе светятся крупные яркие звёзды. Лёгкий ветерок доносит нежные запахи цветов. Под горой журчит, плещется ручей…

— Уезжаете завтра? — спросила Ким Ен Гира Сяо Цзян.

— Да, уезжаем.

— Все разъезжаются! А писать нам будете?

— Китай и Корею разделяет только река, — с улыбкой заметил Чжан Ин-ху. — Так что сообщение очень удобное. Корейские товарищи, которые уехали раньше, уже прислали нам несколько писем. — Он обернулся к Кимам. — Вы тоже должны почаще писать нам!..

— Да, будем, будем! — успокоил Ким Ен Гир. — Теперь нам только и писать. За последнее время нас тут прямо обкормили грамотой!

Сяо Цзян звонко рассмеялась. Завязался оживлённый разговор. Одна Ким Ок Пун не принимала в нём участия. Она сидела в сторонке и молча крутила ивовую ветку.

— А ты что молчишь? — обратился к ней Чжан Ин-ху. — О чём задумалась? Может, хочешь ивовую корзину сплести?

Ок Пун покраснела.

— Да я… У меня… О чём же мне говорить?..

— Ну, ладно, ладно, — замахала на неё руками Сяо Цзян. — Разговоры и ни к чему! Лучше спой нам корейскую народную песню.

— Песню?.. Да у меня… у меня сегодня горло болит!

— Тогда пой тихо, — сказал Чжан Ин-ху.

Сяо Цзян вскочила со скамьи и, приложив руку к козырьку, вытянулась перед подругой.

— Пой, Сяо Ким!.. А то я всё время буду так стоять.

Наконец Ок Пун согласилась.

— Я выросла в бедной крестьянской семье, — сказала она. — Я спою вам «Горное эхо».

Вокруг, казалось, стало ещё тише. Тишину нарушало лишь журчанье ручья. В тёмной его воде отражались звёзды.

Ок Пун запела:

Песня звучала печально. Все слушали её в глубоком молчании.

— Ах, хорошо поёшь! — с жаром воскликнула Сяо Цзян, когда Ок Пун замолкла. — Спой-ка ещё одну!

— Теперь надо весёлую, жизнерадостную! — сказал Чжан Ин-ху.

Сяо Цзян захлопала в ладоши.

— А ну-ка, попросим товарища Кима спеть нам!

— Не умею я петь, — застенчиво промолвил Ким. — Но как вспомню о родине, так песня сама из души просится. Давай-ка, Ок Пун, споём нашу новую песню.

И они в два голоса затянули:

Они пели с чувством; песня воодушевила и слушателей. Неожиданно прибежали две девушки-санитарки.

— Сяо Цзян, Сяо Цзян! Поторопитесь! Начинается вечер, посвящённый проводам корейских товарищей.

Все поднялись со скамьи. Ок Пун отстала от подруги и, вынув из кармана бумажный конвертик, протянула его Чжан Ин-ху.

— Я скоро уеду… И хочу, чтобы это осталось вам на память. Нет, нет, не открывайте! Придёте домой, тогда и посмотрите.