— Как тебе здесь? — спросил он.

— Потрясающий запах, — наслаждаясь, ответила я.

— Согласен, поэтому я сюда и вернулся.

Мне вдруг очень захотелось узнать о нем больше.

— Откуда ты вернулся?

— Из другого места.

— Логично, — улыбнулась я, — а именно?

— Это неважно.

— Не хочешь, не говори, не мое дело, — демонстративно заявила я.

Он ничего не ответил и пошел по тропинке вглубь сада. Он слишком быстро ходит, пришлось побежать, чтобы догнать его. Мы вышли к старой деревянной беседке. Судя по запаху оливы, ее недавно покрасили. Около беседки горел костер. Сумерки уже опустились на сад, стало еще прохладнее. Я обхватила себя руками, чтобы немного согреться.

— Тебе холодно? — спросил Марк, присаживаясь на бревно около костра.

— Да, очень. А еще меня съели комары…

— Неудивительно, — пристально взглянул он на меня, — ты вкусно пахнешь.

Я поежилась. Пару секунд он подумал о чем-то, а затем встал и убежал. А я осталась там, абсолютно не понимая, что случилось. Уже через минуту он вернулся, держа в руках шерстяную кофту.

— Вот, накинь, — подошел он и бережно положил мне ее на плечи, — больше ничего нет.

— Спасибо, — улыбнулась я. Я всегда таю, когда обо мне проявляют заботу, кто бы это ни был.

— Не за что. Садись, — показал он на бревно.

— А где я буду мыться? — задала я давно наболевший вопрос.

— Чуть не забыл, пойдем.

Интересно, если он забыл про банные процедуры, про что он тогда помнил? Я пошла за ним. Недалеко от беседки я разглядела небольшой сарайчик. Наверное, это душ. Я готовилась увидеть прогнивший пол и огромное количество отвратительных пауков и мокриц. И как следствие, забыть о помывке. Марк зашел первым, я осталась снаружи. Зажегся свет. Рисуя в голове эту гадость, я осторожно заглянула внутрь. На удивление ни пауков, ни мокриц я не обнаружила. Наоборот, была приятно удивлена. Маленькая деревянная баня с чистой лавочкой, вешалкой для одежды и свечами на стенах. И почему Марк не зажигает свечи дома? На лавочке стояло ведро с водой, рядом лежали мыло, ковш и полотенце. Интересно, кто им пользовался до меня?

— Вода, думаю, нормальная, — сказал Марк, — мыло и полотенце новые, только твои. Мойся, я подожду на улице.

Он вышел. Я стала искать защелку на двери. Не думаю, что Марк настолько бестактен, чтобы зайти, пока я моюсь, но на всякий случай решила перестраховаться. Так и не найдя ничего, я решила рискнуть. Соблазн смыть с себя трёхдневную грязь оказался сильнее страха быть увиденной, в чем мать родила. Вода теплая, только жаль, нет шампуня, зато есть мыло, а это все-таки лучше, чем ничего.

Я помылась, обтерлась полотенцем и подсушила им волосы. Выйдя из бани, я увидела Марка у костра. Его смуглая кожа отливала золотом, а в карих глазах отражался огонь. Он сидел такой спокойный, сосредоточенный на горящем пламени, что мне вдруг невольно представилась картина из жизни какого-нибудь дикого племени. Костры, барабаны, ритуальные танцы и божественный идол, к которому они обращают свои молитвы. Таким же божественным и фантастическим казался мне сейчас Марк. Где же мой фотоаппарат, когда он так нужен?

— Помылась? — спросил он, когда я подошла, — все нормально?

— Да, спасибо. Только воды мало и, жалко, что шампуня нет.

— Скажи мне, что тебе нужно, я все достану.

— Зачем? Хочешь сделать мою тюрьму домом отдыха?

— Хочу, чтобы тебе было хорошо, только не знаю, что нужно. Поэтому говори мне, если что-то понадобится.

Я вдруг с ужасом вспомнила о приближающихся неприятных днях и сглотнула.

— Что? — спросил он.

— Марк, может, я сама схожу в магазин и все куплю? Или сходи со мной.

— Зачем? Я принесу тебе, что попросишь.

Какие все-таки мужики непонятливые! Хорошо, сам виноват.

— Не думаю, что ты пользуешься прокладками и тампонами, — пробормотала я недовольно. Мне стало стыдно.

— Аа… вот ты о чем. Скажи, когда, и я тебе принесу.

— Твою мать!! Может, ты и прицепить еще поможешь?!

— Извини, если обидел, — засмеялся он, — но я не могу тебя отпустить в город, сама понимаешь почему.

— Тогда сходи со мной! Но таскать мне прокладки я не позволю! Это уж слишком!

— Успокойся, когда они тебе понадобятся? Скажи мне сейчас, а утром найдешь их у себя в туалете.

— Дайте мне что-нибудь тяжелое, — прошипела я сквозь зубы.

— Я не хочу ссориться с тобой из-за прокладок.

— А разве мы дружили?

— Мне бы хотелось. Меня влечет к тебе.

Марк снова посмотрел мне в глаза каким-то странным, завораживающим взглядом.

— Насильно мил не будешь, — отвернулась я.

Он промолчал, наверное, ему не понравились мои слова.

— Нет ничего невозможного, — тихо сказал он и снова коснулся пальцами моей руки.