— Конечно. Это ты знаешь, и я знаю. А Ицик, видимо, начитался детективов, где описано идеальное убийство с помощью яда, не оставляющего следов. Обычное, мол, лекарство…

— И Шмуэль думал так же?

— Кто теперь скажет, как думал Шмуэль? Но разве в Штатах и в Израиле не одни и те же детективы продают в книжных магазинах? А фильмы мы не одни и те же смотрим? В общем, устроили они ужин на двоих, посидели, поговорили, каждый хоть раз выходил — в туалет, скажем, — и в это время второй спокойно подсыпал порошок…

— Старому другу!

— Какие они уже были друзья… Дружба давно кончилась… Оба наелись отравы, и ночью каждый умер в своем номере.

— Печально, — кивнул Хан, — и очень показательно. Буду теперь рассказывать всем, как не нужно распоряжаться деньгами в юности, чтобы не стать врагами в старости.

— Но на этом история не кончается, — заметил Беркович.

— А что еще? — удивился Хан. — Оба мертвы. Оба были убийцами, и оба стали жертвами.

— Но остались полтора миллиона. Они-то кому достанутся?

— Никому, видимо. Убийца не может наследовать…

— Убийца — нет, — кивнул Беркович. — А наследники убийцы? Они-то ни при чем. Убийца умер…

— Да, верно, — согласился Хан. — Значит, повезло семье Шмуэля.

— Ты так считаешь?

— Но у Ицика нет наследников!

— Нет. И деньги в этом случае переходят государству. Вот тебе проблема: если первым умер Ицик, то деньги достаются Шмуэлю или его наследникам. Если первым умирает Шмуэль, деньги переходят Ицику, а в результате — государству. Вопрос: кто из них умер первым? Ицик или Шмуэль? Только ты можешь ответить.

— Вот оно что… — протянул Хан. — Ты с этим ко мне и пришел?

Беркович кивнул.

— Ничего не выйдет, — с сожалением сказал эксперт. — Естественно, мы определили время смерти, это есть в заключении…

— Я видел, — перебил Хана Беркович. — Файл уже в моем компьютере.

— Ну, тогда ты знаешь… Оба скончались примерно в одно и то же время — между часом и тремя ночи. Не раньше часа и никак не позднее трех. Точнее тебе никто не скажет.

— Патовая ситуация, — вздохнул старший инспектор.

— Попробуй другие способы, — посоветовал Хан.

— Какие? Если судмедэксперт бессилен…

— Не знаю. Поищи. Или плюнь — в конце концов, что тебе-то до этих денег? Пусть семья Шмуэля подает в суд…

Беркович покачал головой и покинул владения Хана в удрученном состоянии духа. Ситуация была патовой, задача, похоже, не имела решения, и именно это обстоятельство заставило старшего инспектора вечером вернуться в отель и еще раз осмотреть оба номера, в которых жили убийцы-жертвы. После полуночи дирекция намерена была комнаты сдать, администратор спросил Берковича, когда можно будет прислать уборщиков, и старший инспектор попросил дать ему еще час.

Оба номера мало отличались друг от друга. Беркович внимательно осмотрел каждую комнату, хотя уже делал это утром, с тех пор ничего здесь не изменилось, и потому новые мысли в голову не приходили. Солнце за окнами опустилось в море, сразу стало темно, Беркович включил свет, но при электрическом освещении думалось еще хуже. К тому же, в номере Ицика было душно. В комнатах, где жил Шмуэль, хотя бы дышалось легко — работал кондиционер.

Кондиционер. Почему-то у Шмуэля он работал, а у Ицика…

Старший инспектор вернулся в номер Беккера — действительно, он не мог ошибиться, здесь в спальне было настежь открыто окно, и жаркий тель-авивский ветерок не давал возможности работавшему кондиционеру освежить воздух. Подумав, Беркович подошел к телефону, стоявшему в гостиной, и набрал номер портье.

— Мне нужен администратор, — сказал он. — Впрочем, возможно, и вы сможете ответить на мой вопрос.

— Слушаю, старший инспектор…

— Прошлой ночью в отеле были перебои с электричеством?

— Да, случилось, — не удивившись, ответил портье. — Знаете, я ведь и прошлой ночью дежурил, могу сказать точно. Какая-то неполадка на подстанции, свет вырубился в два пятьдесят семь, но там все быстро исправили, и через полторы минуты электричество подали вновь. Почти никто из гостей и не заметил — это же было поздно ночью, все спали… А что, — осторожно спросил портье, — это имеет отношение к…

— Спасибо, — сказал Беркович. — Вы мне очень помогли.

Утром, прежде чем пройти в свой кабинет, старший инспектор спустился в лабораторию. Хан уже был на месте и рассматривал на экране компьютера картинку, на которой был, как решил Беркович, изображен срез какой-то ткани.