Назарах одарил ее загадочной улыбкой.

— Вы не станете упоминать моего имени при Кэллане. Что касается остального, то Гильдия уже согласилась на мои условия.

— Без обид, — сказала она, задаваясь вопросом, был ли он так же безжалостно великолепен, когда высасывал жизнь из тех, кто вызвал его недовольство. — Но мне нужно обсудить это с боссом.

— Как пожелаешь, охотница Гильдии, — легко согласился он, в глазах, полных смерти, не было ни капли милосердия.

Отойдя в сторону, она нажала кнопку вызова на мобильном, зная, что Назарах и Жанвьер продолжат говорить вполголоса о далеком прошлом, тени которого довлели над ангелом, но не над вампиром.

Ангел и вампир. Оба отмечены бессмертием, оба неотразимы, но настолько разные. Назарах был существом вне времени, совершенным, беспощадным и абсолютно бесчеловечным. Жанвьер же напротив был из плоти и крови, и хотя тоже смертельно опасным и иногда бесцеремонным… но он все еще принадлежал этому миру.

— Эшвини, — знакомый тон Сары. — Что случилось?

Она изложила суть приказа Назараха.

— Ты на это подписалась?

— Да, — вздохнула директор Гильдии. — Я чертовски не хочу вмешиваться в гигантскую мясорубку, в которую это грозит перерасти, но выбора нет.

— Он играет с нами.

— Он ангел, — сказала Сара, и это было ответом. — И в принципе Моник нарушает условия контракта, так что Назарах может отправить за ней всех и вся. Даже если он способен решить эту проблему с помощью одного телефонного звонка.

— Проклятье. — Эшвини любила ходить по лезвию бритвы, но когда в дело вмешивались ангелы, это лезвие грозило прорезать плоть до самых костей. — Прикроешь меня?

— Как всегда, — ответила та, не колеблясь ни секунды. — Кенджи и Баден будут ждать сигнала. Если что, мы вытащим тебя в течение часа.

— Спасибо, Сара.

— Ну, я не хочу потерять свой основной источник развлечений, — она почти расслышала улыбку в голосе директрисы. — Кстати, пока не поступало никаких новых заказов на Каджуна. Я просто подумала, ты захочешь это знать.

— Угу, — Эшвини, быстро попрощавшись, повесила трубку, спрашивая себя, что сказала бы Сара, знай она, кто именно стоял сейчас всего лишь в паре шагов.

Словно почувствовав, что она думает о нем, Жанвьер взглянул на неё именно эту секунду. Пытаясь выбросить из головы посторонние мысли, она направилась обратно к "дружной компании" ангела с вампиром.

— У вас есть какие-нибудь предположения, где Кэллан может держать Моник?

Взгляд ангела замер на ее губах, и она с трудом поборола желание сбежать. Несмотря на его мучительную красоту, у нее возникло нехорошее предчувствие, что его удовольствие для нее обернется лишь невыносимой болью.

— Нет, — ответил он, поднимая взгляд выше, к ее глазам. — Но завтра вечером он будет в «Дочери рыбака», — янтарь опьянял мощью. — А пока вы будете моими гостями.

Её вдруг захлестнула ледяная волна предостережения, и весь зной Атланты, казалось, не в силах был растопить холод, сковавший все тело.

Сон никак не приходил, и Эшвини сидела… на балконе гостевой комнаты, что выделил им Назарах. Она бы предпочла палатку в парке или койку в приюте для бездомных — все, что угодно, этому роскошному ангельскому жилью, где крики ужаса не давали ей заснуть.

— Как ты думаешь, скольких мужчин и женщин Назарах убил за свою жизнь?

Обычно она ощущала суть вещей только через прикосновение, но этот дом, как и его хозяин, был настолько древним, помнил столько крови, что все эти вопли не могли не отражаться бесконечным эхом у нее в голове.

— Тысячи, — послышался тихий ответ от вампира, прислонившегося к стене возле дивана, на котором она сидела. — Правящие ангелы не могут позволить себе милосердия.

Она подставила лицо ночному ветру.

— И все же некоторые считают их вестниками Богов.

— Ангелы — это просто ангелы. Как я — это всего лишь я. — Оттолкнувшись от стены, он подошел к ней и упёрся руками в деревянный подлокотник дивана. — Мне нужно кормиться, cher.

В груди вдруг резануло, неожиданно, больно, но она смогла взять себя в руки.

— Полагаю, у тебя не возникнет особых проблем с поиском пищи.

— Мой укус может доставить удовольствие. Некоторые ищут такого наслаждения. — Его палец проследил шрам у нее на шее, там, где билась ниточка пульса. — Кто тебя отметил? — В тихом вопросе был лед.