— Что за время ты выбрала, чтобы вернуться, Ева, дорогая! — сказал он и грациозно опустился на софу напротив меня. — Какого черта ты собираешься этим выиграть?

— Мне нечего тебе сказать, — ответила я ему твердо. Он вытянул свои длинные ноги и облокотился на подушку, чтобы лучше рассмотреть меня.

— Ты выглядишь несколько иначе, — сказал он. — Менее удивленно и доверчиво. Старше, я думаю. Это тебе идет, должен сознаться. Но ты опоздала, знаешь ли. Я полагаю, что Мэгги уже сказала тебе, что Джастин бросил жребий и выиграл Алисию и все такое. Джастина разозлил твой приезд, конечно. Он не хочет оскорблять Алисию. Мы все хотим, чтобы она вошла в семью, знаешь ли. Или ты не знаешь?

— Мне нет дела до того, что вы все хотите, — сказала я. — Уйди и оставь меня одну.

Он не шевельнулся, но его лицо с довольно-таки тонкими чертами осветилось ангельской улыбкой, которую я так хорошо помнила. Как много сердец он разбил своей предательской ангельской улыбкой? Хотела бы я знать. Мое сердце было в безопасности, но не мое раненое естество. Но все изменилось теперь. Я не должна его бояться.

Он продолжал наблюдать за мной, очевидно, размышляя. Он всегда был непомерно любопытен и готов использовать все, даже жестокие способы, чтобы получить ответ на вопросы, которые озадачивали его. Моя попытка игнорировать его только развеселила и заинтриговала Марка.

— Что ты надеешься выиграть, приехав сюда? — повторил он. — С помощью денег Алисии Джастин может помочь тебе устроиться гораздо лучше. И если бы ты не раскачивала лодку…

Я вскочила и встала перед ним, я так же легко вышла из себя, как и прежде.

— Я не хочу никаких сентенций! Ты никогда не поймешь, почему я приехала. Даже через тысячу лет. В любом случае, я уезжаю завтра утром. Так что нам нечего обсуждать — совершенно нечего!

Он выслушал мою тираду, даже не потрудившись встать, а его сладенькая гадкая улыбка не исчезла.

— Они поместили тебя в Голубую комнату для леди, не так ли? Дейсия на противоположном конце. Ты должна познакомиться с ней, прежде чем уехать. Я рассказал ей о тебе, знаешь ли.

В Марке было что-то, что заставляло меня не только сердиться, но и чувствовать себя неловко. Даже в тот ужасный момент, когда я не думала ни о чем, кроме того, как наказать Джастина, я немного боялась Марка. И все мои опасения подтвердились. Теперь в этом внутренне напряженном, постаревшем человеке чувствовалась еще более глубокая угроза. Я встала и направилась к двери. Он меня не удерживал. Но прежде, чем я дошла до коридора, ведущего в мою комнату, мне преградили путь Нелли с подносом с ужином и секретарь Мэгги, которая шла за ней. Мисс Дэвис улыбалась мне, а Марк вскочил и подвинул стол к огню так, чтобы Нелли было удобно поставить поднос.

— Я хотела убедиться, что у вас есть все, что вам надо, миссис Норт, — начала Кэрил Дэвис, ее голос теперь приобрел тональность, необходимую в обычном разговоре, так как она уже не читала лекцию. — Подумать только, не узнать вас, когда вы присоединились сегодня днем к туристам! Когда мне миссис Грэхем сказала об этом, я была в шоке оттого, что не смогла приветствовать вас должным образом.

Марк подмигнул мне.

— Я надеюсь, что вы сделали все, чтобы уж теперь не ударить в грязь лицом. Я убегаю и оставляю вас обедать с миром. У меня и так много дел со всем, что произошло в мастерской Джастина, да и охрану надо расставить на ночь. Баиньки, моя дорогая, — Марк любил поиздеваться над ханжами.

Нелли была настороже, как всегда, и она видела мое лицо. Она склонилась надо мной:

— Суп горячий и придаст вам силы, мисс Ева. Съешьте все до последней крошки, а я принесу вам бутылку с горячей водой в постель, как я это делала раньше. Еще не настолько холодно на улице, чтобы делать это, но я помню, как вы любили, чтобы у вас в постели была такая бутылка, и теперь я вам тоже принесу. Ешьте, пожалуйста.

Она смотрела на меня так приветливо, что у меня на глаза навернулись слезы, и я вынуждена была их сморгнуть.

— Я попытаюсь, — и, обращаясь к мисс Дэвис: — Спасибо, со мной все в порядке. Вам не надо беспокоиться.

Нелли поспешно вышла, но мисс Дэвис не спешила. Я пододвинула стул поближе к столу и зачерпнула полную ложку супа, надеясь, что она вскоре уйдет. Вместо этого она стала слоняться по комнате, повернула горшок с азалией, чуть-чуть поправила картину на стене, расправила угол покрывала — делала какие-то ненужные движения, чтобы иметь повод задержаться в комнате. Я с трудом могла глотать, но все же продолжала есть суп, чтобы только не видеть ее.

— Я полагаю, вы слышали, что случилось в мастерской мистера Джастина? — сказала она наугад, нащупывая тему для разговора, так как я вызывала у нее неимоверное любопытство. — Это совершенно ужасно. Разбиты все пробирки и бутылочки, вся его работа испорчена. За эти недели это уже третий раз кто-то проникает в мастерскую. Говорят, что он добился определенных результатов, и мы боимся, что кто-то пытается остановить его или же даже украсть то, что ему удается сделать.

Последние слова действительно заинтересовали меня.