Я вспомнила мисс Протеро, обучавшую меня искусству беседы, и сказала:

– Да, я понимаю, мистер Марш.

– Марш, – резко поправил он.

– О, извините, Марш.

Он удовлетворенно улыбнулся, затем сказал:

– Слово «наложница» нельзя произносить в присутствии английских дам. Вы прожили в Китае всю свою жизнь, и я не сомневаюсь, что вы носили брюки. Здесь женщина в брюках шокировала бы всех. Даже ножки рояля драпируются, как вы, наверное, могли заметить, потому что ноги считаются чем-то не совсем приличным. Если вам придется упомянуть о них, мисс Люси, вы должны говорить о «нижних конечностях». – Он насмешливо посмотрел на меня: – Я надеюсь, что сказанное как-то объяснит вам, почему вся семья оказалась так потрясена тем, что вы предположили, будто мистер Грешем купил вас как наложницу?

– Да. О, да! – тихо ответила я и прижала руки ко лбу. – Но ведь вы пошутили про ножки рояля, правда?

– Боюсь, что нет, мисс Люси. Я понимаю, что в это трудно поверить, но, может быть, вы теперь поймете, почему вам не верили, как едят кошек. – Он помрачнел. – Я видел, как бедняки в Индии едят землю, чтобы заглушить чувство голода. Я видел, как калечили воров на Аравийском полуострове. Так же, как и вы, мисс. Такие вещи, не подвластны воображению мистера Грешема и его семьи. Они никогда не смогут понять, какой жизнью вы жили. Они вряд ли знают, как живут бедняки в Англии. Постарайтесь помнить об этом.

Он оглянулся и затем сказал:

– Сейчас вы должны идти к себе, мисс Люси. Я прослежу, чтобы вам принесли горячего молока. Если позволите, мой вам совет – постарайтесь вести себя завтра так, как будто ничего не произошло. Велите наполнить свою ванну в восемь. Спуститесь к завтраку в девять. Я уверен, что все устроится. Избегайте разговоров о своей жизни в Китае и посвятите себя изучению обычаев этой страны. – Он сделал шаг назад и поклонился: – Спокойной ночи, мисс Люси!

Я была так растрогана его добротой, что с трудом могла говорить, но все же собралась и сказала:

– Благодарю вас мистер… благодарю вас, Марш, от всего сердца.

– Не за что. – Он ушел, а я поднялась наверх. Газовые светильники в моей комнате были зажжены, но светили очень тускло. Мне понадобилось время, чтобы понять, что нужно потянуть за цепочку у бра, чтобы прибавить или убавить свет. Вскоре горничная по имени Битти принесла на подносе стакан горячего молока, а я еще долго сидела в кресле у кровати, думая о том, что произошло со мной всего за несколько часов с тех пор, как я ступила на английскую землю. Я потерпела неудачу, но завтра я начну все с начала, решила я, и постараюсь быть все время начеку, чтобы избежать дальнейших катастроф.

Я долго не могла заснуть. Я знала, что мне снились тяжелые сны, хотя их не запомнила. Я проснулась на рассвете. К семи тридцати я начала беспокоиться и раздражаться из-за того, что мне нечего делать и что нужно ждать до восьми, чтобы позвонить горничной. Я взяла дорожный швейный набор, подаренный миссис Колби, и принялась проверять, все ли пуговицы на платьях хорошо держатся и не нужно ли что-нибудь где-нибудь зашить.

Раздался стук в дверь. Прежде чем я смогла ответить, дверь открылась, и в комнату проскользнула Аманда. Она быстро закрыла дверь. На ней был халат. Ее распирало от возбуждения.

– А, ты уже проснулась! – воскликнула она, задыхаясь. – Люси, как ужасно ты вела себя вечером! Эмили объяснила мне, что такое наложница, это как другая жена. Не удивительно, что папа так рассвирепел!

– Я не хотела оскорбить твоих родителей! – с жаром сказала я. – Правда, Аманда! Я так привыкла к тому, как думают в Китае, что не могу думать по-другому.

– Эдмунд тоже так сказал. Ты же знаешь, он юрист и должен понимать. Все равно, все ужасно переволновались, но, в конце концов, папа решил, что он ничего не будет предпринимать, – она хихикнула. – Хотя он ничего особенного и не может сделать, не так ли? Я хочу сказать, что он не может отправить тебя обратно в Китай.

– Я надеюсь, – медленно ответила я, стараясь скрыть разочарование. Мне в голову пришла одна мысль, и я удивилась, почему я не подумала об этом раньше. – Аманда, а почему твой отец хотел, чтобы я приехала в Англию?

– Ах, это один из его планов. Он всегда придумывает новые планы, как нам разбогатеть, но у него ничего не получается. Мама говорила, что этот план абсурдный, и то же самое говорил Эдмунд, но папа очень сердится, когда его планы критикуют. – Она подошла к двери. – Не говори, что я тебе об этом сказала, Люси.

– Но ты не сказала, – озадаченно ответила я, – или сказала?

– Нет, не совсем. Он сам тебе все расскажет. Он собирается поговорить с тобой после завтрака. – Она чуть приоткрыла дверь, заглянула в щелочку и выскользнула из комнаты.

Удовольствия от ванны я не получила. Голова пухла от вопросов. Когда большие старинные часы в холле пробили девять, я спустилась в столовую. Там был Эдмунд, он уже позавтракал. Я неуверенно сказала:

– Доброе утро!

– Доброе утро, Люси! – Он изучающе посмотрел на меня таким взглядом, который нельзя было назвать ни дружелюбным ни враждебным. – В Англии мы сами себя обслуживаем за завтраком. Блюда на буфете, – он махнул рукой в сторону буфета. – Найдете там почки, бекон, кеджери, яйца и тому подобное. Возьмите тарелку и положите себе что хотите.