— Гм-м-м… — промычал Эриксон. Этот вопрос он уже задавал себе. Возможно, у них появилось какое-нибудь новое оружие. Возможно, теперь подлодка могла выстрелить торпеду вертикально вверх, поражая корабль прямо в брюхо. Да, в этой проклятой, чертовски долгой войне уже ничему не стоит удивляться… — Кто там у нас на фланге?

— «Пергол», сэр. Делает правый разворот!

Эриксон вновь что-то проворчал. Итак, «Пергол» проверит подозрительный участок. Замыкающий корабль подберет остатки команды. «Салташ» же может по-прежнему тащиться вперед, а он, Эриксон, хладнокровно обдумает создавшееся положение. Командир заметил, что Аллингэм с нескрываемым сочувствием смотрит на его воспаленные глаза. Признаки предельной усталости, которую Эриксон ощущал в полной мере, невозможно было скрыть. Он печально улыбнулся.

— Только успел прикорнуть…

— Удивляюсь вам, сэр, — Аллингэм не стал развивать мысль, — Мне идти по расписанию или остаться здесь, сэр?

Эриксон вновь улыбнулся, поняв, куда тог клонит,

— Ступайте в пост. Я командую кораблем.

Австралиец ушел. Эриксон смотрел за конвоем, а Локкарт» — за тонущим кораблем. Хольт и сигнальщики наблюдали за маневрами «Пергола». Наблюдатели, как всегда, следили за своими секторами горизонта, а рассыльный приглядывал за Эриксоном. Когда Эриксон вдруг объявил вслух: «Мы подождем», этого оказалось вполне достаточно, чтобы окружающим стали ясны колебания командира.

Но вот гардемарин, вглядываясь в бинокль, возбужденно произнес:

— «Пергол» поднял сигнал, — и вновь стал всматриваться в корвет, который все больше забирал в сторону. — Большой флаг, сэр.

— «Пергол» докладывает «Есть целы», сэр! — крикнул старшина сигнальщиков.

«Так ли это? — подумал Эриксон. — Командир «Пергола», молодой и полный энтузиазма, готов бомбить что угодно, будь то морская корова или стая сардин». Все, кроме наблюдателей, полностью ушедших в созерцание своих участков горизонта, уставились на «Пергол». Корабль уходил все дальше вправо от конвоя. Его бросало из стороны в сторону, и на высокой скорости корвет немилосердно зарывался, струи воды и облака водяной пыли долетали от форштевня до самого мостика.

— Идет на всех парах, — одобрительно отметил Эриксон, — Сейчас сбросит бомбы наудачу.

На мачте «Пергола» появился новый флаг, и сигнальщик доложил:

— «Пергол» атакует, сэр.

Эриксон следил за ним с хозяйским интересом. Для него корвет был частью собственного оружия. Стальной рукой, протянутой от «Салташа» в поисках врага, которого надо уничтожить. Торпедированный корабль принадлежал ему, «Пергол» тоже. И если бы последний свел счеты за первый, это хоть как-то оправдало бы существование отряда боевого охранения.

«Пергол» понесся в атаку, словно сани по американским горкам. Глубинные бомбы посыпались за борт. Корвет сразу сделал крутой поворот вправо. В воздух взметнулись выброшенные взрывом столбы воды.

Последовала пауза, затем на мачте «Пергола» взвился третий флаг.

— «Пергол», сэр, — тут же доложил старшина сигнальщиков. — Цель потеряна.

— Передайте ему, — приказал Эриксон, — «Продолжайте поиск в вашей зоне. Доложите о первом контакте».

Между двумя кораблями замигали сигнальные прожекторы.

— «Цель была ясной, наверняка подлодка», — пришел ответ с «Пергопа».

— «Что вы думаете делать теперь?» — запросил Эриксон.

— «Считаю цель подлодкой, — уверенно сообщили с «Пергола» и добавили: — «Она должна быть еще здесь».

«Пожалуй, — с неожиданной злостью подумал Эриксон, — нужно организовать охоту двумя кораблями». Конечно, он рисковал, отделяя от конвоя сразу два корабля охранения. Но вряд ли здесь несколько подлодок. В такую погоду конвой могли заметить только случайно, с небольшого расстояния. У немцев не хватило бы времени собрать для атаки несколько лодок. Есть смысл

рискнуть…

План боя возник у Эриксона моментально. Все необходимые указания через несколько минут были переданы сразу тремя сигнальщиками. Отправили радиограмму в адмиралтейство, «Хармеру» послали сигнал взять на себя обязанности старшего. «Перголу» приказали продолжать поиск, пока не присоединится «Салташ». «Роуз Арбору» предписывалось занять место «Пергола», а «Стримеру» вменялось оказать помощь команде тонущего транспорта и затем присоединиться к отряду. Остальным кораблям охранения было приказано сменить походный ордер. Затем Эриксон вызвал Локкарта и Джонсона на мостик, чтобы объяснить свой замысел. «Салташ» развернулся и, подойдя к «Перголу», стал передавать длинный сигнал, начинающийся словами: «Поиск организуется в соответствии с двумя возможными вариантами…» Никогда еще Локкарт так не восхищался своим командиром, как в течение следующих двенадцати часов. «В конце концов, — думал он, — несмотря на все новые машины и приборы, главное — люди, от них зависит все…» [13] Он знал, что Эриксон отчаянно измотан. Тяжелый, изнурительный переход до Мурманска. Пятидневный шторм. И все же во время последующей сложной охоты в действиях его командира не чувствовалось усталости.

Кроме великолепной физической выносливости, Эриксон сумел продемонстрировать высший класс тактического мастерства охоты за субмариной.

«Эриксон совершенно уверен, что лодка где-то эдесь, — думал Локкарт. — Счастливчик «Пергол» шел по верному пути и, возможно, даже повредил ее».

Было шесть часов вечера, когда «Салташ» и «Пергол» разошлись в разные стороны, чтобы начать поиск по разработанной схеме, но лишь к полуночи получили первые результаты, наградившие их за труды.