Сидеть было плохо. Стоять еще хуже. Я вернулся к кровати и снова лег.

Когда я проснулся, было темно. На коврике у двери лежала записка. Корявым, словно бы детским почерком в ней было выведено: «Скоро вернусь с едой. Смерть». Я понятия не имел, который час. Я стал снимать вконец измятый пиджак, и в левом кармане что-то зашуршало. Вытряхнув содержимое на кровать, я обнаружил с полдюжины плиток из набора «Пир». При взгляде на них даже те крохи, что оставались в желудке со вторника, подскочили к горлу. Я сгреб конфеты одной рукой и выбросил в мусорную корзину.

Зато у меня оформилась мысль, над которой я бился весь день: такая смерть мне глубоко противна. Пусть некоторые заболевания и могут обеспечить трупу безоговорочное уважение коллег, но в случае провала стажировки (теперь это казалось очень вероятным) я ни за что не хотел вновь пережить кошмар, который испытал во время своей краткой болезни. Позор и унижение…

Нет, это все не то.

По иронии судьбы именно этими словами Эми объявила о нашем разрыве. Она сидела у окна за столиком в кафе «Иерихон» и повторила свои же слова, сказанные часом раньше: «Это все не то. Уже не то».

– У нас уже давно все не то, – согласился я тогда.

Надо же. О чем только ни вспомнишь после смерти.

Мои мысли прервали три твердых коротких удара в дверь.

– Кто там?

– Смерть.

– Входите.

Он отпер и вошел, но прежде чем подойти к моей кровати, убедился, хорошо ли запер за собой дверь. Он принес блюдо с горой соленых крекеров, которые по какой-то необъяснимой логике напомнили о сексе, отчего мне стало неловко. Смерть поставил блюдо на столик у окна и развалился в кресле.

– Как самочувствие?

– Лучше.

Он кивнул.

– Принес тебе поесть. Чумка говорит, еще пару дней тебе будет не до еды, но я так, на всякий случай…

Я поблагодарил его.

– Завтра утром у нас собрание. Попозже. Ты тоже приходи. Увидишь, как здесь дела делаются.

Я слабо улыбнулся.

– К завтраку не торопись. – Мгновение он молча смотрел на меня, затем сел, собравшись уходить.

– Как я сегодня справился?

Он ответил не сразу.

– Пока неясно, произошло ли заражение. Тебя так скорчило в кинотеатре, что наши клиенты поспешили пересесть на другие места, напрочь забыв о своем пакете. Все станет ясно через пару дней.

– Простите.

– Всяко бывает, – сказал он и поднялся с кресла.

– А где Шкода?

– Отправился с Войной в город. Скорее всего, громят какой-нибудь ресторан.

Он подошел к двери и повернул ключ в замке.

– Кто такой Гадес? – неожиданно сорвался вопрос с моих губ.

Смерть небрежно указал на стол, где лежала потертая Библия.

– Найдешь ответ там, – сказал он. – Откровение, глава шестая, стих восьмой.

Я ничего не вижу.

Я нахожусь в теплом темном вибрирующем месте. Слышу глухой низкий гул.

Все мое тело ноет. Руки связаны за спиной, ноги привязаны к рукам. Во рту кляп с привкусом технического масла. Он примотан тремя витками изоленты, которая врезается в лицо и шею, а при попытке шевельнуться вырывает волосы. Пот заливает глаза, струится по щекам, падает на теплую темную дрожащую поверхность подо мной.

Я кричу. Но из-за кляпа, изоленты и низкого гула меня никто не слышит.

Я словно узник средневекового подземелья.

Я открыл глаза.

И увидел мягкую белую подушку, белый пушистый ковер с таким длинным ворсом, что он мне доходил почти до уровня глаз. Опять промелькнуло ощущение чего-то знакомого. Я вяло отодвинул подушку, перевернулся на спину и сонно уставился на деревянные перекладины верхней койки. Потирая глаза, я перевел взгляд на фактурный потолок, украшенный причудливыми гипсовыми сталактитами и сумасшедшими белыми созвездиями. Я видел животных, пищу, лица людей и беспорядочный танец кружащихся солнц.

В общем, ничего я не видел.

Когда я встал с кровати, голова все еще кружилась от сомнительного лекарства Мора. Я пошел к гардеробу, но по пути запутался в длинном ворсе ковра, потерял равновесие и упал, стукнувшись о письменный стол. От этого удара опрокинулась ваза с розами. Я услышал, как она покатилась, затем увидел, как она падает на ковер прямо мне под ноги. Я подполз на четвереньках к шкафу, вскарабкался по нему, как по скале, открыл резким рывком дверцу, и она больно ударила меня в переносицу.