— Из-за меня? — ужаснулась Любка.

— Не совсем. Из них выйдет зло и сделает их слепыми и глухими. Ты и твой Голлем ускорите их падение. Ты будешь желать доброй жизни, а Голлем крушить и ломать вокруг тебя все, что может стать опорой.

— Поэтому наш тебе совет, — волшебник положил руку на плечо Любки, сжал его, — предоставь жизни течь своим чередом, а сама найди Голлема и отрой его секрет. И может быть, ты раскроешь секрет Зверя и сумеешь поставить его на место. Он родился человеком и умер, как человек, но знания, которыми пользуются его последователи, идут из глубины веков. Знания не служат им, они лишь работают, как предначертано, в соответствии с Законом. Народ, который посчитал тебя врагом, создавал Голлема по всем правилам этого Закона.

— Наберись терпения. Я и мой муж станет по разные от тебя стороны и призовем духов, чтобы помочь найти твоего врага. Не удивляйся, когда увидишь его, он многолик и страшен, но человек, даже если в нем нет ничего человеческого.

Волшебница подула на огонь, и он потух.

Странно, сидели они долго, но сумерки не сдвинулись с места, как и поезд, который не просто стоял, а стоял на ходу. Колеса его на первый взгляд были несколько смазанными. Застыли деревья, трава, облака. Не мерцали звезды, и Луна осталась висеть в том же месте.

Волшебники проводили ее до поезда, закрыли за собой дверь.

— Вы поедете со мной? — обрадовалась Любка.

— Нет, мы лишь поможем тебе вернуть вселенную к жизни. Да-а, если так дальше дело пойдет…

— Я не хотела, — попробовала оправдаться Любка.

— Это не твоя вина, ты просто понравилась тому парню… Кажется, его зовут Игорь?

Любка кивнула.

— Он выставил Голлема из тебя и не дал ему войти в себя. Конечно, он поступил, как подлец, но движимый скорее любовью, чем желанием причинить боль. Твоя сила проснулась, когда почувствовала тебя, — волшебница с любопытством заглянула в лицо Игоря. — Уж и не знаю, сказать ему спасибо, или куснуть его?

— Не надо, — испугалась Любка. — Он замечательно целуется, но Леха лучше.

— Помнишь, я рассказывала тебе про шелудивого мальчика? — усмехнувшись, волшебница обняла Любку сзади и прошептала на ухо. — Чем старше становится парень, тем мальчик его становится наглее. Кто-то идет у него на поводу, а кто-то обращает внимания не больше, чем в тот момент, когда шелудивый мальчик напомнит о себе. Так вот, когда этот мальчик пренебрегает девочкой, он ранит больнее, чем стрела амура. Он забирает с собой не только сердце, но честь и достоинство, иногда оставляя подарки, от которых хоть волком вой. Надо быть о-очень осторожной, когда решишь поиграть в маму и папу.

Любка покраснела. Она не знала, что и думать, когда девчонки обсуждали между собой парней. Парни приходили к ним, и спали, но разве кто-то говорил о них плохо? Почему же у нее все не так? С чего они брали, что она хуже их, делая непристойные намеки? Взять, к примеру, Таню — парень воспользовался ею и тут же сбежал, и она одна воспитывает ребенка. И все девочки осуждали ее. А Любка, когда целовалась, наверное, чувствовала то же, что и Таня — снизу из живота выходит приятное тепло и разливается по телу, бросая в дрожь. Не со всеми, если только парень ей сильно понравился. Поэтому оставаться с парнями наедине надолго она боялась. И боялась заговорить, чтобы не выдать себя.

Наверное, волшебница догадалась, что она чувствует…

Втроем прошли в вагон. Там тоже все осталось по-прежнему.

Потом волшебники заставили ее сесть и начать медитировать, заглянув внутрь себя. И запретили думать о себе ни хорошо, ни плохо, а только наблюдать и сверять свои ощущения с состоянием тела. И, наконец, Любка нашла тот огонь и тот холод, которые вышли из ног и прошли по ее телу, когда поезд остановился.

— Выстави этот огонь из себя, — приказала волшебница. — Не надо жалеть его, это не сила, а поле, которое было выпито ею.

— Со всей вселенной?! — удивилась Любка.

— Этот огонь питает не пространство, а время, которое над пространством. Оно живет по своему закону. То же самое, что надавить на стрелку часов. Если его остановить в одном месте, оно остановится повсюду. Оно не станет другим, когда ты выпустишь огонь, оно продолжит свой бег с того места, где остановилось.

— А я, получается, состарилась на целый день?

— Рад, что ты это понимаешь! — похвалил волшебник. — А представь, что кто-то сделал тебя куклой и пришел к тебе беспомощной?!

И вдруг поезд дернулся и помчался по рельсам. На мгновение Любке даже показалось, что ничего, о чем она только что говорила с волшебниками, не было. Но когда она открыла глаза, оба волшебника сидели неподалеку и улыбались ей. Любка взглянула на подошвы — знаки побледнели. Мимо прошла проводница, отряхивая юбку. Потом в сторону туалета прошел человек, которого она видела привставшим с места. А следом, с полотенцем, мылом и зубной щеткой, еще один. Поезд тряхнуло, видимо сошел с одной ветки на другую.