— Не…

— Вот Галилей! — захохотал толстяк и позвал кого-то: — Ирочка, хочешь посмотреть на маленьких инквизиторов?

— Я их видела и все слышу! — откликнулся женский голос из палатки.

Напрасно они думали, что Андрейке ничего не известно про инквизиторов, как они того знаменитого ученого Галилея мучили и хотели совсем сжечь. Только Галилей был ученый настоящий и про вращение планет все правильно считал, а Читака — кто он такой, чтобы про древних Зенонов рассуждать и людей сбивать с толку?

И Андрейка обиженно ответил:

— А он не выдумывай чего не надо!

— Они тоже так рассуждали! — еще больше потешался очкарик. — До чего стабилен человеческий характер.

Потом серьезно объяснил:

— Ваш ничего не выдумал: Зенон так утверждал… Боюсь, что вам трудно будет понять его доводы: для этого вам математику изучать да изучать! Прямо даже не представляю, как доступнее объяснить… У вас как с математикой?

— Да так, средне… — туманно сказал Андрейка, Алеха кивнул, а Моська совсем промолчал, не любя вранья.

Очкарик начал объяснять почти так же непонятно, как Куриная Слепота: если заяц пробежит… то черепаха еще подвинется… В общем, никто ничего не понял, но сознаться было совестно, все кивали и поддакивали…

— Ну, поняли? — спросил наконец очкарик.

— Да так… маленько… — ответил Андрейка и перевел разговор: — Значит, и в космосе может сто лет пройти, пока ты к примеру, два года всего летишь?

— Это общеизвестно! — подтвердил лысый. — А вы разве не знали до сих пор?

— Да маленько знали…

— А Галилей ваш где сейчас? Что же вы его с собой не захватили? Хоть посмотреть на страдальца за идею!

— Это мы его приведем! — обрадовался Андрейка окончанию такого неприятного для самолюбия разговора. — Вам скоро надо?

— Если не трудно, приходите с ним. Очень интересно познакомиться… Кстати, и нас еще подучите раков ловить.

Со всеми профессорами Андрейка распрощался за руку, в том числе и с Ирочкой, которая для этого специально вылезла из палатки, оказавшись очень симпатичной тетечкой, и ребята пошли назад.

Нужно было спешить — Читаку скорей домой вызвать: хватит ему гостить по городам, когда тут по нему уже все так соскучились! Не может он не ехать, если его профессора вызывают: тут причина уважительная, пустяковые обиды нужно бросить и не вспоминать о них больше. И с профессорами откладывать нельзя: вдруг пойдут дожди, они смотают свои палатки и отбудут к себе в Академию наук? А каждому ведь любопытно послушать, как они с Читакой будут рассуждать о всякой всячине.

Проходя мимо огородов, увидели Читакину мать и завернули к ней — навести справки:

— Теть Лид, а когда Алик приедет?

— А он вам зачем? — спросила она. — Опять дразнить собрались?

— Мы больше не будем, это мы так… — заверили ее. — Он нам по делу нужен… позарез прямо!

— Соскучились? — засмеялась Читакина мать. — То-то! Не приедет больше, не ждите! Там жить останется! Раз вы тут преследовали безвинного человека, поживите-ка без него!

— Ну теть Ли-ид… — начали ее упрашивать, и она все-таки сказала, где теперь проживает Читака — в девятиэтажном доме, который пока еще один в райцентре, и его все знают.

Потом пошли к Сенечке проведать змея. Сенечка вышел и сказал важным голосом:

— После приходите… Время нужно знать!.. Я сейчас по хозяйству занят! Делу — время, потехе — час, как говорится… Как освобожусь, тогда позову вас. Уж столько с этим змеем хлопот, столько беспокойства…

— Мы пришли своего змея совсем брать! — с удовольствием объявил ему Андрейка.

Сенечка растерялся:

— К-куда?..

— К Читаке! — улыбался Алеха. — Скоро Читака приезжает!

— Да я шучу… — засуетился Сенечка. — Вы обиделись, что ли? Напрасно!.. Я пошутил… Будем сразу сейчас и приниматься… На кой нам Читака? Чего с чудачком связываться?

— Давай сюда змея, кулак! Может, зажилить мечтаешь? Да не рассуждай тут, кто чудачок, кто нет! — заорал Моська. — Не твое дело, чего не понимаешь! Сиди тут в твоем хорошем сарае, а мы в плохой Читакин пойдем.

Он без разрешения направился прямо в сарай, за ним — Андрейка и Алеха, а сзади семенил растерянный хозяин, с которого враз слетела вся спесь…

Алеха нес самого змея и свернутый хвост от него, Андрейка с Моськой — остальной шурум-бурум… Бузинные палки, как негодные для воздухоплавательных аппаратов, оставили хозяйственному Сенечке — пускай уж пользуется! На прощание Моська ему сказал: