Все это Андрейка про себя думал, а вслух рассказывал веселым тоном смешные истории про лосей, которые тут же сочинял, чтобы мальчишка не боялся…

Мальчишка слушал, слушал, потом засопел и заснул… Их в детсадах среди дня спать приучают, они и засыпают в это время где угодно…

Теперь Андрейка мог раскинуть умом, что дальше делать. Если их не найдут, придется ночевать в лесу: дров кругом много, спички всегда в кармане, можно костер разжечь…

И Алеха с Моськой, узнав о таинственной пропаже Андрейки, должны пойти его искать: они — хорошие товарищи, не бросят. Хотя, конечно, это дело нескорое: пока придут из школы да узнают, что Андрейки нет… Но мальчишку ищут отдельно: большой, должно быть, сейчас переполох в Макуревке. Так что имелось порядочно шансов быть найденными.

А на всякий случай следует время зря не проводить и приготовляться к ночевке.

Андрейка принялся стаскивать со всех сторон сухие валежины и сучья, чтобы не искать их потом в темноте. Большую кучу натаскал, даже два старых, гнилых пня из земли выворотил и приволок: эти будут гореть долго, жарко, как уголь. Костер нужен еще и затем, чтобы лосей пугать. В заметке было сказано, что самая большая дурь находит на них по ночам… А что все звери боятся огня — каждый знает… Плоховато, конечно, что еды нет, ну да не всю жизнь им тут торчать, когда-нибудь найдут!..

Пока Андрейка подтаскивал дрова, мальчишка проснулся и спросил:

— Ты тут?

— Тут, тут… Куда я подеваюсь…

— Ты думаешь?

— Думаю, думаю…

— Еще не надумал?

— Нет…

— А когда надумаешь?

— Скоро…

— Ты думай лучше, — приказал мальчишка. — А то мне надоело тут быть…

И опять заснул.

Солнце пошло к закату. Где-то на открытых полянах оно еще светило, а в чаще стало сумрачно и жутковато… И зловещая тишина стояла, даже листья перестали падать-шуршать, и все птицы куда-то попрятались. Только серый поползень выскочил откуда ни возьмись, серой мышью пробежал по стволу, пронзительно пискнул на весь лес: «Твуть! Твуть!» — и улетел… Может, подавал знак другим зверям… Андрейка запустил ему вслед палкой: не приманивай кого не нужно.

Мальчишка посапывал, а Андрейка похаживал с рогом на плече, как все равно первобытный человек. Интересно: первобытные люди пользовались лосиными рогами вместо дубинок или нет? Наверное, пользовались, если каменный топор сломался или не было его совсем. Подходящее оружие — тяжелое, крепкое. С ним Андрейка чувствовал себя куда спокойней…

Нужно еще сходить глянуть, цело ли прошлогоднее сено, про которое говорил пастух, да натаскать его сюда побольше. Но это потом, когда мальчишка проснется, а то увидит, что Андрейки нет, и может испугаться, решив, что его бросили…

Нет от этих ребятишек никакого покою. Так и лезут везде — распустились. Обязательно ему понадобилось в этом месте голову просовывать, будто других никаких мест нет…

Лосиный рев раздался совсем близко, чуть не над ухом.

Оглянулся Андрейка, а лось — вот он: выставил из кустов рогатую горбоносую голову, будто чудовище какое, но Андрейку не замечает…

Голова — с комод, рога срослись корытом, черная борода свисла, жесткая грива на шее встала дыбом, а глазки маленькие, бледные, подслеповатые: Андрейку и не видит…

Потом лось на длинных и прямых, как ходули, ножищах, в светлых чулках, сделал несколько шагов — прямо к мальчишке: того и гляди, наступит своим копытом!

Андрейкиным волосам и спине стало холодно, но никакого испуга Андрейка больше не чувствовал — куда-то делся весь испуг…

Он сжал рог в руке, выскочил из-за дерева и, топая ногами, чтобы нагнать на лося побольше страха, заорал хриплым голосом, как пастух дядя Коля Копейкин на своих коров:

— Куд-да пошел, длиннорогий! Ат-ты черт непутнай! Ят-тебя!

Лось, даже не глянув, кто кричит, рванул в лес и скрылся с глаз… Только вдалеке протрещало и стихло: будто его и не было.

Чтобы окончательно запугать лося, а заодно и себе смелости подбавить, Андрейка загоготал таким басовитым и хриплым голосом, что лось мог подумать, будто это не человек даже, а какой-нибудь леший гогочет:

— Эхе-хэ-хэ-хэ!..

А со стороны стогов откликнулся кто-то, сразу видно, человек:

— Ау-у…

Приятно было услышать человеческий голос после всех зловещих лесных звуков!

Андрейка радостно позвал:

— Эй! Сюда! Сюда!

И побежал к мальчишке, который проснулся и хмуро спросил:

— Ты куда ушел?..

Голоса и крики послышались совсем близко. Мальчишка встрепенулся, задергался в кровати:

— Нашли меня! Это моя сестра Маринка кричит!

Надулся, покраснев от натуги, и звонко, так, что, наверное, в Макуревке было слышно, завопил:

— Маринка-а-а! Я т-ут! Вот я!

Со всех сторон повысыпало много народу: девка, такая же, как мальчишка, плотная, круглолицая, с темными, как вишни, глазами; парень в военной форме без погон — видать, демобилизованный; еще девка; пожилой дядька…