Вайгар надел на палец жены дедово кольцо, прижал ее к себе, повернул ее голову на восток, и сказал то, что ему самому не так давно сказал Кван:

– А теперь смотри, Кинари, смотри!

И она увидела Нерхаш. Живой, волшебный, полный магии и тайны Нерхаш. Его золотые нити жили собственной жизнью и питали своей энергией все вокруг. Все животные и растения были его детьми, и даже пришлые некогда люди уже давно стали ему родными, хотя и не знали об этом. Только гайры еще сопротивлялись, и Кинари уже не понимала, как могло случиться, что никто из них не почувствовал эту планету раньше.

Они не торопились. Они растворились в Нерхаше, в его золотых нитях и друг в друге. Исчезло время и исчезло пространство, они парили где-то там, куда души улетают во сне, а вернувшись, не могут вспомнить того, что с ними было. Они почти потеряли себя среди счастья и света, больше всего желая остаться здесь навсегда, но Нерхаш не был жесток к ним и не принял от них такой жертвы.

Они очнулись спустя, как им показалось, целую жизнь, и с удивлением заметили, что солнце почти не поднялось из-за горизонта за время их отсутствия. В этой реальности прошло совсем немного времени. Они по-прежнему стояли, обнявшись, на крыше загородной виллы и молчали, не в силах выразить те чувства, которые их переполняли. Теперь им не нужны были ни дедово кольцо, ни зрение Лара, чтобы понимать друг друга. Нерхаш преподнес им более щедрый дар: они теперь ощущали друг друга кожей, у них было такое чувство, что они срослись, как сиамские близнецы, что каждый является продолжением другого.

Солнце поднялось уже довольно высоко над горизонтом, когда они наконец-то смогли осознать себя гайрами, пусть и несколько изменившимися за последнее время.

– Теперь ты понимаешь, чего он добивается? – спросила Кинари, с трудом совладав со своим голосом. – Он имеет возможность заклясть столько гайров, сколько захочет.

– Да. А Нерхаш с удовольствием поможет ему, чтобы избавиться от чужаков.

– Да. И что ты теперь будешь делать?

Вайгар едва заметно пожал плечами.

– Расскажу своим. Покажу. Он ведь этого добивается. – Вайгар имел в виду Нерхаш. – А ты?

Кинари слегка улыбнулась.

– Мне кажется, что теперь я никогда не смогу жить так, как прежде! Совести не хватит. Я тоже попробую объяснить своим, что к чему, только они мне, наверное, не поверят. Тебе проще, ты можешь показать.

Вайгар негромко засмеялся.

– Ты тоже можешь! Надевай на них кольцо и тащи на крышу!

– Они все равно не поверят, скажут, что дело в кольце! Ты не знаешь моих родственников.

Вайгар безнадежно закатил глаза.

– О да, эти точно не поверят!

Они немного помолчали.

– Тебе теперь в Нарге оставаться опасно, – продолжил Вайгар. – Может, переберешься к нам? И Нерави там оставлять нельзя. Мало ли что. Заргон поймет, что мы играем на его поле, в ближайшее время, и я уже могу себе представить, что он предпримет. А так, может, еще обойдется. Я соберу большой совет Ларов, и вместе постараемся что-нибудь придумать. Хоть про нас и говорят, что нам ни до кого дела нет, но вся эта история их заинтересует. Я уверен, что даже деду не все равно, что будет с Нерхашем. – Вайгару страшно не хотелось отпускать жену в Наргу.

Конечно, она это понимала. Кинари потерлась щекой о его грудь и подняла на него свои прекрасные бездонные глаза.

– Я не могу, Вайгар! Все висит на волоске, я должна хоть попытаться что-нибудь сделать! Как я могу оставить семью и Наргу? Они ведь даже не понимают, что происходит. А насчет Нерави ты прав, я пришлю ее с няней сегодня же. – Почувствовав, что не убедила его, она добавила: – Я не буду закрываться от тебя. Я буду постоянно открыта и, если что, ты всегда сможешь прийти ко мне. Все эти шпионские игры теперь не для нас, я доверяю тебе даже больше, чем себе.

На этот раз у нее получилось.

– Хорошо, – тяжело согласился он. – Только возьми с собой эту драную кошку Дагу. Она не так проста, как кажется. – Кинари при этих словах возвела к небу глаза. Похоже, это у него наследственное. – Да к тому же я сейчас покажу ей Нерхаш. – Но в целом идея была хорошая.

Прекрасному Заргону понадобилось всего три дня, чтобы навести порядок в Трангаре и приступить к осуществлению задуманного им плана. На Ценету напали ночью и первым делом уничтожили дворец Ангрицев вместе со всеми, кто в нем жил. Потом так же поступили с Нитарами. Потом, пройдя через защиту Дешэ, как нож сквозь масло, те, кто шел за Заргоном, проникли в королевский дворец и вырезали всю королевскую семью, никому не дав шанса уйти через портал. Затем они открыли из украденных старинных пушек стрельбу по королевскому дворцу. Они расстреляли все имевшиеся у них заряды, но дело того стоило. Огненные сполохи в ночном небе были видны даже в соседних странах. С момента основания цивилизации на Нерхаше ни люди, ни гайры не видели такой иллюминации, не слышали такого грохота и не испытывали такого страха оттого, что рушился не просто королевский дворец Ценеты, рушились основные устои жизни нерхашского общества.

А на рассвете произошло нечто еще более невероятное. Заргон лично заявился в гости сначала к Нецажам, затем к Цивинам и, грубо игнорируя все попытки его остановить, проник в святая святых их домов. Туда, где хранились амулеты, связывающие всех членов дома в одно целое. Он забрал их себе и заклял всех принадлежащих к этим домам гайров.

После чего объявил себя королем Ценеты.

Так что теперь, если Нецажи и слагали в честь кого-то свои прекрасные песни, то это был их прекрасный король, именуемый теперь не иначе, как Заргон Первый. А Цивины если и предпринимали попытки к сопротивлению, то оно ограничивалось неприсоединением своего голоса к этим песням. Простым людям ничего не оставалось делать, как смириться с новой властью, потому что ни о каком сопротивлении с их стороны не могло быть и речи.