Он сильно сжал ее руку, зная, что делает ей больно, и ощущая эту боль как свою. Он чувствовал, как кольца впиваются ей в пальцы, а камни этих колец впиваются в его собственную ладонь, и эта общая боль служила как бы ниточкой между ними. Кинари была рядом, и он только сейчас окончательно поверил в это. Он поднес ее руку к губам, как бы пытаясь стереть с нее следы причиненной им боли и прося прощения за это. Внешне она никак не отреагировала на это, но он понял, о чем она вспомнила, и поклялся себе впредь быть осторожнее. С ней вообще всегда следовало быть осторожным, Крийон уже давно понял это. Еще тогда, сто лет назад, когда получил ее записку, где она писала, что больше не хочет его видеть.

Его воспоминания прервало приглашение к столу. Ужин был уже накрыт, и гости посматривали на Крийона и королевскую чету, ожидая, когда они проследуют на предназначенные им места.

Крийон пристально посмотрел на Кинари. Чувства, разбуженные неожиданным воспоминанием о событиях столетней давности, никак не желали отправляться обратно в закрома его памяти и бурлили в нем, как ядовитое зелье в котле его прелестной предательницы-жены. Она подняла на него свои прекрасные глаза, и Крийон увидел, что она каким-то чудом поняла, о чем он думает, и полыхнула ему в ответ такой яростью, что ему неожиданно стало немного не по себе. Его ненависть сразу же дала задний ход, но никуда не делась и пожелала выплеснуться на более безобидный объект, а именно на всех окружающих. Ибо кто, как не они все, были виноваты в том, что Кинари не осталась с ним тогда, сто лет назад? Это они всю жизнь перешептывались у него за спиной, не прогоняя его, но и не принимая как равного. Кто знает, как бы все сложилось, если бы они не отравляли каждую секунду его жизни своими грязными намеками!

Глаза его побелели от бешенства, и он, резко дернув за руку Кинари, большими шагами направился в сторону стола. Он был зол, как сотня бешеных мечезубых камнегрызов, и его наглость была поистине беспредельна. Он уселся во главе стола, полностью проигнорировав этикет, рывком заставил сесть не желающую делать такую глупость Кинари, и окинул находящихся в состоянии шока окружающих таким красноречивым взглядом, что они предпочли не связываться. Ни один из Заргонов не рискнул хоть как-то продемонстрировать свое неудовольствие, включая короля и королеву Нарги. Все потихоньку начали рассаживаться за столом, официанты по знаку хозяина дома торжественно внесли блюда, и обстановка постепенно разрядилась. Гайры начали обмениваться мнениями по поводу блюд и ухаживать за дамами, кое-где уже послышался смех. Только Крийон сидел с остановившимся взглядом, как будто застыв в своей ненависти, и только рука Кинари, неожиданно опустившаяся на его руку, привела его в чувство.

– Не надо, Крийон, все хорошо, Крийон! – прошептала она ему, и ненависть, стальными кольцами сжимавшая его, отпустила и убралась туда, откуда выползла.

Крийон усмехнулся и жестом подозвал официанта, который дрожащими руками налил ему в бокал вино. Он поднял бокал, и все замолкли, уставившись на него.

– Я хочу выпить за хозяев этого дома! – произнес он, вставая. Следом за ним встали и все остальные, включая Кинари. – За Заргонов, давшим жизнь двум гайровским династиям на Нерхаше! – Раздались радостные возгласы и аплодисменты. – За Заргонов! – крикнул он еще раз и выпил вино до дна.

После этого обстановка разрядилась окончательно, и ужин пошел своим чередом, так, как он и был задуман. Как торжество дома Заргонов, который стал теперь королевским домом в двух (или даже трех) странах на Нерхаше. Тосты следовали один за другим, и вскоре гости развеселились окончательно. На королей уже мало кто обращал внимание, и все общались с ними запросто, как с равными. Просто еще не привыкли. Перемены в обычном миропорядке наступили для всех слишком стремительно.

Кинари непринужденно сидела рядом с Крийоном и посылала улыбки направо и налево. Однако она почти ничего не ела, только делала вид, а еда на ее тарелке оставалась практически нетронутой. Крийону и самому кусок не лез в горло, он только пил вино бокал за бокалом.

– Что, невкусно готовят наши друзья Заргоны, ваше высочество? Или опасаетесь, что они вас отравят? – неожиданно спросил он, наклонившись почти к самому ее уху. Впрочем, шум стоял такой, что это было вполне оправданно.

– Просто плохой аппетит, ваше величество! – ответила она, принимая пас.

– А что так? – с преувеличенным сочувствием поинтересовался он.

– Компания не нравится.

– Ну, зачем вы так, ваше высочество! По-моему, Заргоны очень милые гайры!

Кинари обвела глазами веселящихся Заргонов. Эти милые гайры вели себя как расшалившиеся обезьянки со старинным огнестрельным оружием в маленьких сморщенных лапках. Заклятия разной степени опасности так и летали над столом.

– А я говорила не о Заргонах, ваше величество! Мне они тоже кажутся чрезвычайно симпатичными.

– Вот видите, как много у нас общего! Но кто же все-таки рискнул вызвать ваше неудовольствие? Покажите мне этого наглеца, и я вышибу ему мозги! – Крийон был уже довольно сильно пьян. Правда, даже он сам не мог сказать, от чего именно, от вина или от близости Кинари.

– В таком случае, вам нужно срочно посмотреть в зеркало! Этот наглец – там!

Он расхохотался.

– Только не говорите мне, что это я вам так не нравлюсь!

– Именно вы не нравитесь мне настолько, что у меня от вашего общества начисто пропадает аппетит.

– Ничего, со временем вы привыкнете! – Тон его был самый легкомысленный. – А если нет, то, по крайней мере, сохраните прекрасную фигуру до глубокой старости.

– Или умру от голода! – Тон Кинари не уступал ему в легкомыслии. – Вам придется опять искать себе жену.

Это была больная мозоль, и Крийон сразу протрезвел. Похоже, она этого и добивалась, потому что повернулась к нему и сказала совершенно серьезно: