Вы поймите.- Гоша попытался объяснить ситуацию.
– Я почти пятнадцать лет без памяти просидел. Только неделю, как в себя пришел.

– Да брось?
– Весело не поверил слушатель.- Не может быть.
– Он вновь расцвел улыбкой, но, как заметил Георгий, в то же время неприметно скосил глаза читая малоразборчивый текст лежащей среди других бумаг, отобранных у Гоши справки.

– Ну так я вижу, что в справке об этом ни слова.
– Или я неверно понимаю? Ремиссии не наблюдается, это значит - все по прежнему.
– Вновь уставился он прозрачным взглядом в переносицу Сергеева.
– А?

– Но я то все помню.- Опешил Георгий. Да и какое это имеет значение.
– Я просто зашел спросить, как мне вернуть свои награды.

– Спросить?
– Повторил оперативник.- Время можно спросить, это да. А когда при спросе угрожают, это уже не спрос.

– Слушай, ты пойми.
– Вдруг на редкость мягко и вкрадчиво произнес он.- Тут без вариантов.
– Четыре не четыре, а двушку тебе суд отвесит без вариантов. Сейчас дописываю протокол, в бобик, и через час ты уже на нарах. Ферштейн?

– А ты ведь больной. Тебе лечиться надо.
– Тут он ловко подвинул свой стул ближе к Георгию.
– Оно тебе надо?
– Давай так. Ты пишешь признанку, я тебе оформляю подписку, ну месяц волокиты. Потом в суд вызовут, часок послушаешь, и все. Тебе, как инвалиду ничего не будет. Отговоришься амнезией. Порядок. А я сегодня же в эту контору догребу, твои цацки у них вырву. Сами принесут. А?

Он протянул Георгию чистый бланк.
– Ты голову не труди, я сам потом все заполню. Вот здесь. Диктую пиши.- Он ткнул в пальцы задержанному ручку.

– Погоди, погоди.- Гоша внимательно глянул на оперативника.
– Я может контуженый, но не дурак. Ты мне что, предлагаешь себе статью подписать?

– Ух ты.- Улыбка, словно занавеска опустилась на лицо СМа.

– Умный, значит?
– А я думаю, что нет.
– Он посерьезнел.- Дурак ты Сергеев Георгий Николаевич.
– А вот по поводу инвалидности...
– Тут мент. Хитро глянул на подозреваемого.
– Может ты, дядя, симулянт? Там написано: Полная потеря ориентации, памяти, рефлексов. Овощ по сути. А ты вон какой шустрый. Может ты маскировался. Днем такой вот инвалид пузыри пускает, в штаны ссытся, а ночью женщин насилует и убивает. Точно, похож.- Что ж так и запишем. Подозревается в совершении ряда тяжких преступлений...

Тебе с такой "статьей" в изоляторе кисло придется. Ой, кисло... Пока следствие разберется...

– Слушай.
– Он вновь разительно изменился. Выдернул из пачки сигарету.- Кури? Нет? Ну, ладно.
– Я ведь не упырь. Ну что теперь. Вон у меня сколько и все трупы, кровянка. А теперь еще это. Да я понимаю, ерунда. Померещилось девке, она и психанула. Они и сами там знаешь, не ангелы. Игрокам деньги ссуживают, наркоту толкают. На крышу свою надеются. Оборзели вконец.

Ты Георгий Николаевич, пойми. Если я отказник оформлю, они крышевых с наркотного подтянут, те начнут палки вставлять, могут и коноплю в газете Сельская жизнь в карман вам сунуть. У них это запросто. И все статья по наркоте тяжелая, по любому.

Куда проще дело по признанке заштамповать, а следак уже сам все спишет. Он же не дурак, все понимает. А я ему все объясню. Решай Георгий Николаевич. Я плохого не посоветую. Парень выдохнул тугой столб вонючего дыма.
– У меня у самого батя мог в Афган попасть, что я не понимаю. Ты ж герой, отец. Пострадал.

Георгий с сомнением уставился в листок.
– Может и правда? Подписать, ну чего они ему могут предъявить? Он потянулся к прозрачной ручке.

Зажал в пальцах.
– Ну и чего надо писать?

– Вот тут. С моих слов записано верно...
– Начал диктовать опер.

Гоша вывел первое слово, но тут стержень заскреб по бумаге и перестал писать.

– Чернила кон...- Поднял голову Сергеев.

Мент не успев стереть с лица презрительной ухмылки замер.

Хрустнула в коротких пальцах морпеха дешевая китайская ручка.

– Ах, ты, сука лягавая?
– Сжал губы Георгий.
– Меня, разведчика, на ля-ля развести решил?

Он медленно поднялся.
– Хочешь я тебя сейчас в окно, без парашюта выпущу, сын героя?

Мент дернул ручку ободранного сейфа, и заорал, вызывая охрану.

Дверь распахнулась и на пороге возник офицер с погонами полковника.

– Что случилось Котик?- Пробасил начальник.

Опер, все еще бледный от пережитого страха, ткнул трясущимся пальцем в Георгия.
– Попытка нападения, хотел ударить.
– Просипел он.

– Кирдык тебе, гражданин Сергеев.
– Недобро прошипел опер.

Разрешите, я ему сам втолкую об ответственности.- Обратился он к начальнику.