Шрифт:
Минуточку, разве не сам Валентин подбодрял ее: купи, не пожалеешь! Да это с его подачи она побежала за своим кошельком!
И потом. Оставила у себя Пальчевского как само собой разумеющееся. Томка еще подумает… Неужели она подумает, будто между ними что-то было?!
После такого случая о какой дружбе может идти речь? Одним движением руки вычеркнула из жизни подругу. Можно подумать, Наташа и в самом деле хотела оставить Валентина в своей квартире.
Нет, это заразно, такое отношение к мужчине. Оставить его у себя, как приблудившегося котенка!
А он тоже хорош! Зачем позволяет так с собой обращаться?! Это же черт знает что! Мужчина, который говорит: купи меня, не пожалеешь. Поневоле увидишь его с рабским ошейником на шее…
И как теперь открутить все назад? Может, позвонить Томке и сказать: приходи ко мне, посидим, чайку попьем — кстати, не забудь свой тортик принести — и поставим все на свои места. Повеселили гостей, слегка встряхнули город от зимней спячки, и будет.
Голова у Наташи казалась воспаленной, как горло при фарингите. Если не больно глотать, то больно думать.
Ах, как все плохо!
Она не жалела о тех деньгах, что выложила за ящик водки. Попалась на Томкину удочку — плати за глупость! Да и мысль о деньгах была какая-то вялая, будто больная. Ковыляла себе по всклокоченным мозгам, опираясь, как на костыль, на другую мысль: до зарплаты еще восемь дней!
Скажи кто-нибудь Наташе всего пару дней назад, что она способна участвовать в таком невероятном предприятии, она ни за что бы не поверила. По крайней мере до сих пор она считала себя женщиной рассудительной, не способной на авантюры.
Со стороны кушетки по-прежнему не раздавалось ни звука, и Наташа подумала, что, пожалуй, стоит пойти на кухню и приготовить завтрак. Валентина она будить не станет, он сам проснется, когда услышит, как из кухни вкусно пахнет.
И в это время в дверь позвонили. Наташа любила свой звонок. Она долго выбирала в магазине такой мелодичный, со звуком «летающей тарелки», чтобы всякий раз ему радоваться. Но сейчас звонок не звенел, а вопил от возмущения, так давил на него кто-то раздраженный и злой.
Наташа открыла дверь, не заглядывая в глазок. На площадке стояла ее подруга Тамара.
Глава третья
— Войти можно? — спросила Тамара.
— Ты будто к незнакомой пришла, — с обидой сказала Наташа; она, конечно, виновата в том, что произошло вчера, но ведь не только она! — Сама же говорила, дверь к друзьям нужно открывать ногой.
— Да кто тебя знает, может, ты теперь и общаться со мной не пожелаешь.
Тамара была обижена. И ее можно было понять. Хороши шуточки, если муж дома не ночевал. Наверное, впервые за все восемь лет их супружеской жизни. Причем сама супруга отдала его своей подруге при многочисленных свидетелях.
Прежде Наташа думала, что Томка Валентина не любит. Потому и унижает при всех, считая, будто лучшего достойна. А на самом деле это у нее любовь такая… А иначе как можно все объяснить, если она примчалась с утра пораньше?
— Не говори глупости. — Наташа обняла ее за плечи. — Будем считать, что наша шутка кончилась благополучно, никто не пострадал. Физически.
Тамара сбросила ей на руки шубу и недоверчиво взглянула в глаза.
— Где Валька, ушел, что ли?
— Нет. Но когда ты позвонила, я его будить не стала. Мимо на цыпочках прошла. Вроде спал. Может, еще рано?
— Семь часов, — сухо сказала Тамара, с вновь проснувшимся подозрением оглядывая подругу, но, кажется, ничего этакого в ее облике не обнаружила и спохватилась: — Ты извини, мне самой стыдно за вчерашнее. Веришь, в половине пятого проснулась, не могу сообразить, где мой муж. А как вспомнила, аж в жар бросило: ни фига себе шуточки! Слушай, надо с алкоголем завязывать, а то как-нибудь утром проснешься и саму себя не найдешь.
Наташа не стала поддакивать, потому что алкоголь не любила, а если случалось пить, старалась побыстрее опрокинуть в себя рюмку и запить чем-нибудь: соком или водой. Отказываться и не пить вообще она почему-то не могла. Такая вот конформистка. Старалась быть как все. Не любила выделяться из толпы или каким-то образом воевать за свои права.
И еще она была не согласна, что всему виной был алкоголь. Она могла представить и совершенно трезвую Тамару, которая сделала бы именно этот жест: могу продать его тебе…
Тамара пошла в комнату, а Наташа на кухню. Поставить чайник да бутербродов горячих приготовить. Она уже стала успокаиваться. Вот сейчас Тамара все исправит, и они втроем будут сидеть за столом, завтракать и хохотать над случившимся.
О чем и в каких тонах шел разговор в комнате, Наташа не прислушивалась, но у нее не такая уж большая квартира, чтобы в ней можно было от других отгородиться. Кроме, конечно, ванной и туалета.