Дух всегда манит нас, поэтому существуют несчетные возможности войти с ним в контакт. Первые шаги уже намечены — желание следовать путеводным нитям духа, медитировать, чтобы найти чистое безмолвие внутри себя, понять, что цель духа — истина, и она стоит того, чтобы к ней стремиться.

Закрепляя эти шаги, предлагаемый урок добавляет и нечто новое: пока люди жалуются на зло и продолжают с ним бороться, зло всегда будет оставаться с нами. А это приводит к отчаянию — как в случае с тем человеком, который заперся в хижине. Но он носил имя Уилл [6] неспроста: именно наша свободная воля дает нам возможность разорвать этот замкнутый круг — вечное чередование добра и зла. Именно это обещание содержится в данном уроке. Волшебник всегда несет сострадание, потому что он помогает избавиться от страданий, привлекая свет духа.

Стоял чудесный Рождественский день, когда Артур вытащил меч, воткнутый в камень. Среди всей возбужденной толпы, которая стала свидетелем этого события, не нашлось бы человека, который был бы удивлен больше, чем сам Артур. "Где же Мерлин?" — подумал он, уверенный, что своим подвигом он обязан колдовству Мерлина. Но Мерлина нигде не было видно.

Глубокой ночью, когда все уже давно спали, Артур продолжал ходить по комнате, не в силах поверить в то, что его назначение действительно быть королем. "Ты мне нужен, Учитель", — с мольбой шептал он. Вдруг в дверную щель проник свет. Артур бросился к двери, но за ней был вовсе не волшебник. Там стоял Кэй, его сводный брат.

— Как поживаешь? — спросил Кэй.

Не зная, что ответить, Артур вернулся в комнату и вдруг вскрикнул от неожиданности.

— Подними свет повыше, — попросил он. Кэй поднял свою свечу, и ее свет упал на три предмета, которые появились на кровати Артура: соломенную куклу, сломанную рогатку и треснутое зеркало.

— Ты видишь это? — спросил Артур странным голосом.

Кэй выглядел смущенным.

— Я вижу, но все это мне ни о чем не говорит, — ответил он.

— Я просил Мерлина помочь мне, и вот он это сделал, — сказал Артур. — Эта кукла — моя первая игрушка. Мне было года два, когда Мерлин сделал ее для меня. Эту рогатку я сам соорудил из оленьей кожи и раздвоенной веточки ивы. Мне тогда было восемь лет. А это треснутое зеркало я нашел в лесу, когда мне уже было двенадцать. И знаешь, что у них общего?

Кэй отрицательно покачал головой.

— Это были самые дорогие вещи, какими я когда-либо владел, каждая в свое время. А теперь посмотри на них.

— Бесполезный хлам, — пробормотал Кэй.

— И все же я счастлив видеть все это здесь, потому что теперь я знаю: Мерлин продолжает направлять меня все время. Видишь ли, Кэй, когда мне было два года, все, чего мне хотелось, это иметь игрушку; когда мне было восемь, я хотел охотиться на воробьев и белок; когда мне было двенадцать, мне больше всего хотелось увидеть себя в зеркале, чтобы знать, покажусь я девочкам красавцем или уродом. Все эти вещи оказались передо мной, и каждая из них — ступенька на пути к этому моменту. Придет день, когда я откажусь от короны, но сегодня это мое единственное желание и моя судьба.

Кэй был простым малым, глубоко почитавшим монархию. Он был потрясен тем, что услышал.

— Но почему нужно отказываться от короны? — спросил он в замешательстве.

— Потому что придет время, когда она станет такой же обычной, как эта соломенная кукла, такой же бесполезной, как эта сломанная рогатка, и такой же ненужной, как это зеркало. Я думаю, именно это Мерлин хотел мне сказать.

Желания занимают особое место в нашем сердце, потому что, несмотря на то что каждый из нас всю свою жизнь желает то одно, то другое, мы постоянно отказываемся от своих старых желаний, как будто бы они для нас никогда не имели значения. Желания никогда не кончаются, независимо от того, сколько их исполнилось, и в то же время ни одно из желаний не задерживается достаточно долго, чтобы позволить нам вообще отказаться от желаний.

— Ты всего лишь человек и тебе свойственно все время желать чего-то нового, — говорил Мерлин. — Желания — это то, что ведет тебя по жизни, пока не придет время, когда ты пожелаешь более возвышенной жизни. Поэтому пусть тебя не смущает, что ты хочешь так много, но не обольщайся мыслью, что того, что ты хочешь сегодня, тебе будет достаточно завтра.

Совершенно очевидно, что желания никогда не кончаются, хотя это и не останавливает людей, часто обладающих высокой духовностью, от попыток отказаться от желаний. Христианское учение на Западе осуждает слабость плоти за ее основные желания; буддизм на Востоке обвиняет желания в том, что они являются причиной бесконечного движения по кругу от удовольствия к страданиям. Но с точки зрения волшебника, нет никаких причин судить желания.