Шрифт:
Больше желающих выступить с трибуны не нашлось. Зато полковник, осмелевший в толпе, сказал:
— А вообще надо послать к лягушам конференцию, да и помириться…
— Кто хочет мириться с лягушами, — заорал Сема, — тот изменник! Объявляю тебя изменником!
— У тебя все изменники… — сказал полковников брат — майор. — Один ты не изменник!
— И ты тоже! Объявляю тебя…
— А может, мы тебя объявим, — ехидно перебил Сему майор, — а что? Вот говорим: ты изменник! Что?
— Это — меня?.. Командующего?..
— Подумаешь!
Сема огляделся по сторонам, ища поддержки, но метизы, видно, не на шутку взбунтовались и молчали.
— Ах так! — разъярился Сема. — Пускай вами кто хочет командует! Лишаю вас своего командования!
— Проживем… — небрежно сказал полковник. Командующему больше сказать было нечего, он повернулся и зашагал сквозь чащу…
— Ва-ляй! — напутствовал его полковник и обратился к метизам. — Значит, как мы договоримся насчет конференции?
Глава седьмая, в которой описываются новые, достойные жалости злоключения нашего героя
Мирная конференция проходила на нейтральной территории — возле поссовета.
Метизы явились на нее в полном составе, если не считать пропавшего без вести бывшего командующего, Семы. Лягуши тоже пришли все и привели с собой Рекса.
В качестве гостей присутствовали Мишка, Хвостиков, Люлик и Володька.
Так как метизы и лягуши друг с другом не разговаривали, переговоры велись через посредство Хвостикова.
— Хвостиков, — сказал метизский полковник Борис, исполнявший теперь обязанности командующего, — спроси у них: какое они имели право уводить с нашей территории Володьку?
Хвостиков только раскрыл рот, а Большой уже задал вопрос со своей стороны:
— Ты, Хвостиков, лучше у них спроси: какое они имеют право его у себя держать?
— Значит, имеем! — сказал полковник.
— Они говорят, что имеют… — повторил Хвостиков.
— Ну и мы имеем! — сказал Большой.
— Они говорят, что и они имеют…
— А может, ему у нас лучше? — спросил полковник, а Володька улыбнулся.
— Мне везде лучше! Мне только дома хуже. Я люблю, чтоб везде находиться. А в одном месте находиться — терпеть не могу!..
— Ему везде лучше! — повторил Хвостиков.
На этом переговоры зашли в тупик. Но тут внимание метизов и лягушей привлек какой-то неизвестный гражданин с невиданной собакой. Собака была не больше крысы, ушастая, на тоненьких паучьих лапках, с такой коротенькой шерстью, что казалась голой, и вдобавок ко всему — без хвоста!
— Вот так собака! — воскликнул потрясенный Меркушка. — Лилипут!
Мишка не успел даже моргнуть Люлику, как тот ляпнул:
— Это наш дядя! — и побежал к нему, радостно крича: — Дядя Коля-а-а!
Метизы повернулись к Мишке, Он хотел было сказать, что это всего лишь щенок той-терьера или совсем другая собака, но Большой его опередил:
— Вот вам и ваш той-терьер! — сказал он, обращаясь к метизам. — Больше они не бывают. Комнатная порода…
— Конечно, — задумчиво сказал Хвостиков, — на улице такую собаку индюшата заклюют…
Мишке ничего не осталось, как сделать вид, будто ничего не случилось:
— Ну, я пошел, — сказал он, вставая, — надо пойти дядю повидать, а то он обидится…
Его проводили хохотом и свистом. Меркушка и несколько неизвестных малышей, не успевших себя проявить никакими подвигами, но уже достаточно злых, некоторое время бежали за Мишкой и, забыв название собаки, кричали издевательскими голосами:
— Терентий!
Конечно, после такого позора ни о каком авторитете нечего было и думать!
А дома Мишку ожидала новая неприятность, и опять же через дядю. Оказывается, он приехал забрать свои ботинки, которые оставил на хранение еще весной. А за это время Люлик научился завязывать морские узлы и, неустанно совершенствуя свое мастерство, покрыл сплошными узлами все веревки, ремешки и тесемки, какие только нашлись в доме. Но развязывание узлов он освоил плохо, и поэтому дядя, увидев, во что превратились шнурки его ботинок, удивился:
— Это что же такое?
— Обыкновенно: морской узел! — гордо ответил Люлик.
— Мор-ской? — возмутился почему-то отец, и тут влетело не только Люлику, но и Мишке, даже не знавшему о новых талантах своего брата.
Люлик с воплем убежал, а Мишка, кровно обиженный такой явной несправедливостью, удалился под свою веранду, где еще оставался запас сухарей, достаточный для его пропитания на ближайшие полгода.
Там он просидел до вечера, пока не уехал дядя.
А вечером явился откуда-то Люлик, пробрался к Мишке под веранду и опять начал хихикать.