Илье и Роушан пришлось прятать свою любовь.

Илья реже стал бывать у Сафари, нанял удобную квартиру, там они и встречались с Роушан. Две комнаты восточного убранства стали единственными свидетелями их любви. Илья ничего не стал переделывать в квартире, только заменил жаровню современным калорифером. Влюбленные были даже довольны, что все так обернулось.

Илья получил указание Берлина организовать на иранско-турецкой границе нелегальную переправу. Ему сразу пришел на память Махмуд-бек, его племя кочует где-то на границе. Разыскав адрес Махмуд-бека, Илья послал ему записку, назначив свидание в Тегеране.

Встреча Ильи с Махмуд-беком состоялась в ночном кабаре. Махмуд-бек, большой любитель злачных мест, был доволен и не сводил глаз со сцены, где в замысловатом танце извивались негр и белая женщина.

Илья заговорил о деле, Махмуд-бек сразу оторвался от сцены. Он был очень удивлен, когда узнал, под какой фамилией Илья живет в Иране.

— Самуэль, ты знаешь, что Германия для меня вторая родина. Если нужна моя помощь, я готов.

— Нам нужно иметь на границе несколько верных людей, которые могли бы переправить нелегально из Ирана в Турцию наших работников или встретить и укрыть тех, кто придет через границу из Турции, чтобы работать здесь.

— У меня есть такие люди,

— Они должны быть вполне надежными.

— Это мои соплеменники, и ты можешь верить им так, как мне.

— Я приеду к тебе, и мы на месте обсудим все детали. А чтобы наши отношения не бросались в глаза, ты должен завтра обратиться к товароведу нашей фирмы Захади и предложить ему посредничество в продаже товаров кочевникам. Я поддержу твою кандидатуру. Вот тебе на предварительные расходы, — Илья незаметно сунул Махмуд-беку триста английских фунтов.

— Самуэль, ты можешь вполне положиться на меня, — заверил обрадованный Махмуд-бек.

Илья расплатился с официантом, и однокашники разошлись по домам.

Шел август 1940 года. Стояли жаркие дни. В один из таких дней Илья зашел в мануфактурный магазин на Лалезаре, оживленной торговой магистрали города. У входа он столкнулся с высоким громоздким блондином лет тридцати пяти, с большими голубыми глазами навыкате.

— Черт побери, мы, кажется, знакомы с вами? — пробасил блондин, взяв Илью под руку, и сразу представился: — Страунинг, датский коммерсант.

Илья улыбнулся и в свою очередь назвался:

— Самуэль Зульцер, представитель швейцарской фирмы “Барони”.

Они рассмеялись. Настоящая фамилия Страунинга была майор Эрих Югансон. Он служил вместе с Ильей в абвере, был женат на уроженке России, говорил по-русски, и его считали специалистом по русским делам.

Илья пригласил его к себе, надеясь почерпнуть из его рассказов что-нибудь интересное, поскольку Югансон, наверно, и здесь занимался русскими делами.

Майор, так же как и Илья, был лишен возможности общаться с соотечественниками. Близость с немцами могла всплыть на поверхность, и тогда его датский паспорт потерял бы всякую ценность. Югансон был рад встрече с Ильей, он надеялся отвести душу, поговорить откровенно с коллегой по абверу, находящимся в таком же положении, как и он. Али подал им обед, и, усевшись вокруг стола, сослуживцы весело делились впечатлениями о Тегеране.

Югансон шепотом поделился с Ильей новостью: скоро германская армия повернет на Восток, и надо ожидать важных событий.

Видя, что разговор становится интересным, Илья позвал Али и послал его к Сафари с запиской.

— Спровадил? Кем подослан он к тебе? Англичанами или иранцами? — спросил Югансон.

— Думаю, и теми и другими. Но Али ничего и никому не сможет сообщить. Дома я делами не занимаюсь.

— Тебе не надо читать, конечно, лекций, как на мелочах по вине такой вот агентуры попадаются наши люди, ты и сам об этом хорошо знаешь, но я хочу рассказать о казусе, который совсем недавно произошел с нашим адмиралом. Он с таким же паспортом, как и у нас, посетил Багдад. Там ему пришлось отдать в стирку свое белье. Вскоре оно вернулось к нему со счетом, вписанным на имя В. Канариса, а спустя несколько часов он получил распоряжение хозяйничавшей в Ираке английской секретной службы немедленно покинуть страну. Подвела Канариса метка на белье “WK”.

— Это поучительная история, — чуть заметно улыбнулся Илья, представив себе, как выглядел адмирал во время этого конфуза.

— Ну, как ты привился в Тегеране?

— В каком смысле, Эрих?

— В смысле нашего дела, черт побери. Это же не Берлин, где ты в спокойной обстановке обрабатываешь сведения, поступающие из-за границы. Здесь не так просто. Эти сведения с большим риском ты должен добывать сам, вербовать для этого нужных людей.

— Ты прав, Эрих, здесь все, конечно, значительно сложнее, но я ведь считаюсь специалистом по Ирану, знаю язык и, откровенно говоря, пока справляюсь с тем, что мне поручено, хотя и не без трудностей.

— Тебе хорошо. Ты специалист по Ирану. Побыл бы ты в моей шкуре хоть немного, полюбовался бы я тогда на тебя.

— Что-нибудь серьезное, Эрих? — равнодушно спросил Илья, но насторожился: надо было знать, чем занимается Югансон в Иране.

Югансон вздохнул и отпил немного вина из стоявшего перед ним бокала.

— Черт побери! Мне еще не приходилось попадать в такое тяжелое положение. Вербовка советских служащих в Тегеране… Ты себе представить не можешь, как это дьявольски трудно. Я бы очень хотел, чтобы Канарис приехал сюда и сам попробовал завербовать кого-нибудь из них… Хорошо, что я еще не влип, как Реслер. Ты знал его. Он занимается здесь теми же делами, что и я, только по линии управления имперской безопасности.