Об этой акции Меркер не имел ни малейшего представления. Окольными путями, постоянно меняя направление движения по акватории, чтобы замести следы, его два часа спустя доставили на джонку доктора Мэя – теперь уже его собственную.

На палубе знакомая картина: множество больных, устроившихся на ночлег. А вокруг джонки сампаны с родственниками, которые привезли для них продукты и одеяла. Оглушительный треск моторов, крики. Из чрева большого старого судна доносилась граммофонная музыка и удары литавр: доктор Мэй на закате дня поставил Пятую симфонию Чайковского.

Доктор Мэй, весь в поту, сидел за литаврами и, когда появился Меркер, со всей страстью заколотил по ним. Странно: в помещении пахло не алкоголем, а свежей краской. Доктор Мэй снял пластинку и сдул невидимую для глаза пыль.

– Какая несравненная гамма чувств у Чайковского, их ощущаешь буквально каждым нервом!

– Удивительно, однако, как это у вас еще не лопнули барабанные перепонки, – сказал Меркер. – От таких децибелов немудрено и заболеть.

– Мало ли что во мне удивительного. – Доктор Мэй указал на парусиновый портфель в руке доктора Меркера и спросил: – Там у вас фотографии?

– Да. – Он поставил портфель на низкий столик. – Чем вы целый день занимались?

– Ученик экзаменует маэстро! – Доктор Мэй широко распростер свои толстые руки. – Принял и осмотрел семьдесят девять пациентов! Вон там записи. Пятеро оказались такими бедняками, что им нечем было заплатить… и я их нанял для ремонта джонки. Три комнаты они уже побелили и покрасили. Одну в белый цвет, другую в голубой и третью в розовый. Банки с краской мне привезли через полчаса после того, как я сказал на палубе: «Если кто хочет мне услужить, пусть привезет краску для внутренних помещений. А завтра – для окраски джонки снаружи». Чух-чух, и они разбежались, как мыши, а вернулись с краской и кистями! Сильно пахнет? Будем завтра принимать на палубе, в надстройке.

– Где Янг? – спросил доктор Меркер.

– В «Кантонском драконе». Деньги зарабатывает.

Доктор Мэй поднялся из-за своего импровизированного музыкального пульта.

– Я тут, перед тем как поставить пластинку с концертом Чайковского, прикинул, какие лекарства нам потребуются и сколько. Список составил. С ним ты и пойдешь в аптеку. Но тебя, конечно, спросят о банковских гарантиях. – Мэй с довольным видом потирал руки. – Я кое-что придумал: вместо натуральной оплаты наших услуг ввести долларовую. Я им все объяснил. Эта джонка, говорю, будет перестроена в госпитальное судно. Но только с вашей помощью! Все вы коммунисты, говорю. Вот и покажите, как вы это понимаете. Сначала они выкатили на меня глаза, а потом их жены в сампанах полезли к себе под юбки и достали оттуда доллары. По-моему, у меня за сегодня набралось не то сорок восемь, не то пятьдесят. Для начала подходяще. – Вид у Мэя был горделивый. – Ну скажи, разве я не с толком провел время? Ничего подобного за последние несколько лет не припомню.

– А выпил сколько?

– Полбутылки джина… для пищеварения.

Меркер улыбнулся и похлопал Мэя по толстым щекам. А потом достал из парусинового портфеля три альбома в переплетах из искусственной кожи, которые получил от Тиня.

– Если я хоть одну узнаю, – облизнул губы доктор Мэй, – с тебя бутылка виски!

– Мэй, мы же договорились.

– Чтобы успокоиться, Фриц! Когда я разволнуюсь, мне требуется успокоительное…

– Алкоголь!

– Каждый лечится, чем может!

– Этот альбом начинается со случая, который произошел три года назад, – сказал доктор Меркер.

Мэй поднял руки.

– Через два года после смерти Мэйтин! А раньше ничего не было?

– Нет!

– Наша полиция спит на ходу!

– Но раньше действительно не зафиксировано убийств в общественных местах при таких обстоятельствах, Мэй. Не может же полиция расследовать убийства, которых не было. Да и о случае с Мэйтин они ничего не знали. Ты с ней пережил такое… Разве отец пойдет после всего этого в полицию?

– «Водный китаец» – ни с коем случае! – Доктор Мэй зашаркал ногами. Сейчас он был в ботинках, а не в рваных домашних туфлях. – Открывайте, Фриц. Три года назад из Яу Ма-теи исчезло девять человек. И все молодые люди.

Меркер взял в руки первый альбом. Эти фотографии могли быть сделаны в рекламном агентстве для фирмы мод. С них улыбалась молодая красивая девушка в элегантном вечернем платье. В длинных черных волосах – красная орхидея. Украшения подобраны с большим вкусом, и вообще она производила впечатление человека, который прекрасно знает, что хорош собой, и поэтому ему доставляет удовольствие позировать перед фотообъективом.

Под снимками, тщательно пронумерованными, дата и время съемки. И подпись: «Имя неизвестно».

– Леди китаянка, – выдавил из себя доктор Мэй. – Красавица…

– И во время съемки она, можно сказать, была уже мертва! – Доктор Меркер перелистал несколько страниц. – Смотри! Она же – неделю спустя!

Красавица лежала под белоснежной простыней. Она еще нисколько не потеряла своей привлекательности, улыбка была по-прежнему обворожительной – для непосвященных, не знавших, что это всего лишь маска. Но на цветном снимке было уже отлично видно, как изменился цвет кожи… она отливала желтизной. Разложение печени прогрессировало.