– Алексей, куда ты? – удивленно рыкнула мне вслед Диона.

А действительно, куда? Я остановился как вкопанный. Куда бежать? Где тот выход, который следует искать? Меня одарили необычайно ценным откровением – теоретически из тюрьмы можно сбежать. Огромное спасибо! Но как это сделать, не зная расположения коридоров, толщину стен, не владея схемой охранных постов. Естественно, со временем все это можно изучить. Но в том-то и загвоздка, что со временем! Нет у меня этого самого времени! Голова раскалывалась. Пытаясь предотвратить внутричерепной взрыв, я охватил ее руками.

– Ты слишком долго стоишь на месте, и от этого на тебя уже кое-кто начал поглядывать. – Диона подтолкнула меня лапой. – Шагай быстрее.

Сдвинувшись с места, я оглянулся. В полумраке подземелья и клубах едкого химического дыма было плохо видно. Но мне показалось, что в воздухе мелькнули знакомые кожистые крылья.

– Велиал! – проскрежетал я сквозь плотно сжатые зубы.

– Он вряд ли простит или забудет, – поддакнула львица. – Он будет следить и ждать твоей малейшей ошибки.

– Твою мать! Еще и этот урод на мою бедолашную голову. Гнида! Плесень помойная! Змея горбатая!

Я злился и обкладывал Велиала отборной трехэтажной матерщиной, в которой поднаторел за годы странствий по портам всего мира. Секунды складывались в минуты, а я все не мог успокоиться. Портовый фольклор пер из меня как из словаря подзаборной словесности. Этот словесный понос мог продолжаться бог знает сколько, не осознай я, что совершенно не думаю о Велиале. Демон казался лишь досадной помехой, не более. Все мои мысли занимал тот самый единственный, главный вопрос. Как это сделать? Где та самая лазейка, через которую можно отсюда улизнуть?

– Ну, что, уважаемый господин, выговорился, наконец? – ведьма глянула на меня с пониманием. – Это страх твой только что кричал, а никак не разум.

Я ничего не ответил, лишь кивнул.

– Тогда слушай что скажу. – Старуха вновь прижалась ко мне и перешла на шепот. – Я так разумею, искать нужно. Искать первых грешников.

– Каких таких первых? – я судорожно собирал, разбежавшиеся словно тараканы, мысли.

– Тех самых, что в ад попали тысячи лет назад. В те самые времена, когда сатана только свое логово обустраивал. Они-то первые строители, и должны знать, где тут, в темнице дьявольской, слабинка имеется.

– И где ж сыскать их, бабуля? – я уцепился за спасительную идею, как утопающий за соломинку.

– Много лет уж ищу, да пока без толку. – Старуха тяжело вздохнула. – Может, и нету уже их никого в облике то людском. Может, давно косточки их в печах адских сгорели.

– Умеешь утешить, карга ты старая!

– Ты не бранись, а запоминай лучше. Я то, милостивый господин, ниже седьмого круга никогда не хаживала, а тебе, видать, суждено и дальше заглянуть. Вдруг встретишь кого из первых то грешников. Вдруг их сатана именно туда и запрятал.

Положа руку на сердце, следовало признать, надежды отыскать этих самых первостроителей у меня не было никакой. Именно поэтому я запихнул название «первые грешники» куда-то на самую дальнюю полку в кладовой своей памяти и решил положиться на традиционный русский авось. Другого пока ничего не оставалось. Авось мне повезет узреть спасительную лазейку, авось придумаю как эту самую лазейку прокопать.

Алхимическая лаборатория растянулась на целых три круга. На каждом из них рождался какой-то свой дурно пахнущий ингредиент. Процесс завершался тем, что пару сотен работников, вооруженных ржавыми лопатами, начинали грузить его в большие плетенные заплечные корзины. Тысячи носильщиков подхватывали эти самые корзины и спешили с ними вниз, доставляя сырье для следующей серии таинственных превращений. Так было на четвертом и на пятом этажах, этого же следовало ожидать и от шестого.

С каждым шагом вниз мне становилось все тоскливее и тоскливее. Я удалялся от врат, через которые вошел в мир грешников. От этого надежда на возвращение таяла с убийственной быстротой. Хотя, если откинуть обычную человеческую косность мышления и прислушаться к здравому смыслу, становилось ясным как божий день – грешнику не прорваться назад хоть из девятого круга, хоть из первого. И скорее всего дело тут совсем не в бдительных охранниках, дело тут в чем-то ином.

Но ведьма с пеной у рта утверждала, что чудо возможно, что с того света возвращаются. Утопленники, отплевываясь, выныривают из глубины. Висельники, откашлявшись, во всю глотку начинают горланить залихватские песни. Отоспавшись пару месяцев в уютном сугробе, путники принимают по сто пятьдесят граммов и весело продолжают путь. Ну, скажите на милость, где и когда такое бывало? Кто и когда о таком слышал?

От страшной мысли я покачнулся как от нокаутирующего удара. Господи, я ведь подозревал это с самого начала! Старуха действительно безумна! И нет ничего: ни света в конце туннеля, ни надежды этот свет увидеть, да и самого туннеля тоже нет.

Следующие пол часа стали самыми жуткими в моем загробном турне. Смерть, ад, безысходность, ужас… И после всего этого как божественный знак, как бесценный дар – искра надежды. Я берег ее, я лелеял ее, я жил ею, и вдруг конец, конец всему! От такого удара невозможно оправиться. После него обычно приходит безумие. И я уже готов был отдать себя во власть сладкой и безмятежной пустоты, как воспаленный мозг царапнуло одно недавнее воспоминание.