– Почему вы так думаете?

– Ну, знаете, по тому, как она стоит. Словно он профессиональный фотограф, а не просто любитель, который щелкает очередной кадр.

– Он, значит, ей нравился, Латам?

– Конечно. Он нам всем нравился. Мы его обожали!

– Были в него влюблены?

Шиобан громко расхохоталась:

– Нет, конечно!

– Почему нет?

– Да просто не влюблялись, и все.

– Потому что он учитель?

– Да нет же, Господи! Линси и я тогда запали на Селви, он математику преподавал. Таскались за ним повсюду, совали ему записки в журнал, домой ему иногда звонили. Сидели допоздна рядышком и говорили о нем, обсуждали, что было бы, если бы… ну, сами понимаете. А горькая правда заключалась в том, что он все это время трахался с этой дылдой из младшего шестого. Все вылезло наружу, когда она забеременела и чуть не откинула копыта от передоза; пришлось ее откачивать, и у нее был выкидыш. Она теперь работает продавщицей в магазине фирмы «Маркс энд Спенсер», в Шеффилде. Я с ней иногда сталкиваюсь там, когда приезжаю домой.

– А что же этот Селви?

– Перешел в другую школу. Был замдиректора где-то в Дербишире, как я слышала. Теперь уж, наверное, стал школьным инспектором.

Элдер захлопнул альбом и прислонил его к спинке кушетки.

– Ну, если Пол Латам держался в рамках приличий, то почему же…

– …никто из нас в него не влюбился? Ну, прежде всего мы были совершенно уверены, что он голубой. Сами знаете, драма, театр, переодевания всякие… Размахивание руками, жесты разные… Напыщенность…

– А он не был?

– Не думаю. Он вообще был какой-то никакой. В сексуальном смысле, я имею в виду.

– Он не женат.

– И тогда не был. Если только не прятал жену на чердаке. Он жил в коттедже, недалеко от города, в направлении Матлока. У него там почти ничего и не было – даже есть было практически не на чем.

– Вы, значит, бывали там?

– Он каждый год устраивал у себя вечеринку, летом.

– И все?

– Мы с Линси были у него еще несколько раз, с парочкой других, после репетиций заскакивали. Знаете, чтоб просто остыть.

– А Сьюзен?

– Наверное, и она тоже забегала к нему с нами, один или два раза, да-да.

– А без вас? Не знаете, сама она к нему не заходила, одна?

Шиобан отрицательно покачала головой, на лице ее было написано веселое удивление.

– Вы думаете, у них был роман? У Сьюзен с Полом?

– А такое было возможно?

– Нет.

– Почему вы так уверены?

– Даже если бы она об этом не проговорилась – а она бы обязательно нам сказала, девчонки такое никогда друг от друга не скрывают, – вам не кажется, что хоть одна из нас непременно что-нибудь бы да заметила – мы ведь все время были вместе! После школы, на уик-эндах, в этом проклятом школьном автобусе тоже вместе тряслись.

– Да, конечно…

– В любом случае, как я уже говорила, это был не тот типаж. Представить их вместе – нет, это совершенно невозможно.

Тут Элдер припомнил ее слова о своей лучшей подружке, которая запала на этого канадского комика, но решил больше об этом не говорить.

– А как насчет этих парней из вашей группы? – продолжил он расспросы. – Могло ли так случиться, что она влюбилась в кого-то из них?

Шиобан потянулась за альбомом.

– Вот эта парочка в джинсовых куртках и джинсах – они были голубые. Не очень это рекламировали, но не очень и скрывали. – Она засмеялась, что-то вспомнив. – Держались так до вечеринки по случаю окончания учебного года – и вот там намазались как последние шлюхи и выглядели как близнецовые копии Бой Джорджа. [25] Знаете, я готова что угодно поставить, что они поженились! И теперь у них дети, дом заложен и все такое прочее. – Она сделала изящный жест рукой и произнесла, подражая голосу Кеннета Уильямса: [26] – Это просто один аспект, милый! Всего лишь аспект! – И рассмеялась. – Мы тогда как раз это проходили в студии.

Смех ее сменился небольшим приступом кашля, за что она тут же извинилась. Справившись с ним, она показала на другую фотографию:

– А это Роб, Роб Шрайвер, любимчик всей группы, но он уже встречался с Линдой Фэйрберн, еще с третьего класса. [27] И что вы думаете, они поженились, и теперь у них уже трое детей, они по-прежнему вместе, счастливы как кролики, живут в Макклсфилде, в собственном доме – псевдогеоргианский стиль, ну прямо сущий райский уголок! Я от них каждое Рождество открытку получаю да еще фото детишек. Знаете, эти ужасные фотки в таких хилых картонных рамочках – дети в школьной форме оскалились, будто им велели сказать «сыр»… Прямо тошнит от такого. Вот только у них и в самом деле все очень мило.

– А как насчет вот этого? – спросил Элдер, ткнув пальцем в высокого парня с длинными волосами и в очках без оправы, стоявшего слева от Сьюзен.

– Стивен. Стивен Мейкпис Брайан. Интеллектуал наш. Брехта читал каждый день, еще до завтрака. Почитал Моцарта и Джими Хендрикса как богов. Как богов! И Шекспира, конечно. Да, если подумать, они со Сьюзен были в очень хороших отношениях. Они тогда еще не вышли из детского возраста, думаю, в этом-то и было дело. Она действительно однажды ходила с ним на какой-то концерт. Но несмотря на это, не думаю, что между ними что-то было, ну, близкие отношения. Стивен, видимо, слишком любил самого себя.

– А вы с тех пор о нем что-нибудь слышали, о Стивене?

– Нет, но, кажется, Роб и Линда переписывались с ним. Могу вам дать их телефон, если хотите. Или попробуйте зайти на этот сайт в Интернете – «Друзья встречаются вновь», так он, кажется, называется. Может, он там тоже числится.

– Ладно, спасибо. Может, я так и сделаю. А теперь мне пора. Я и так вас здорово задержал.

Шиобан шутливо поклонилась:

– Милорд, это высокая честь для меня.

– Опять Шекспир?

– Скорее реклама хрустящего картофеля. Сейчас найду телефон Роба и Линды, а потом провожу вас до выхода.