Шрифт:
К первоначальным формам взаимодействия с “центром мира” и космической “осью” принадлежит также сооружение алтарей, башен, кафедр и пирамид в некотором священном центральном месте. Башни церквей, например, устремлены своей вершиной в небо и символизируют прорыв космической области. Пирамиды являются стилизованным символом, отражением “космической горы”.
Прекрасный пример символики центра и космической связи между небом и землей дает нам Библия. В “Бытии” (глава 28) описывается история сновидения Иакова, родоначальника израильских племен:
“Иаков же вышел из Вирсавии, и пошел в Харран,
И пришел на одно место, и остался там ночевать, потому что зашло солнце.
И взял один из камней того места, и положил себе изголовьем, и лег на том месте.
И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божий восходят и нисходят по ней.
И вот, Господь стоит на ней и говорит…” 68)
Иакову открывается на этом месте его судьба, сам Бог открывает ему его судьбу и предназначение. Когда Иаков наконец просыпается, он говорит в большом страхе:
“Как страшно сие место! Это не иное что, как дом Божий, это врата небесные!”
Затем он берет камень, служивший ему изголовьем, сооружает из него алтарь и приносит жертву своему Богу. Позже он возвращается назад на это место и сооружает там священную постройку — храм.
В смысле объяснений Элиаде видение Иакова является типическим — оно представляет собой переход ко второй форме использования космической оси мира, типичному для шаманов переживанию подъема на небо. Элиаде говорит об этом: “То, что остается для остального человеческого общества лишь космической идеограммой, становится для шаманов (и, соответственно, героев) мистическим путем. Для первых “центр мира” дает возможность посылать небесным богам молитвы и жертвования, для вторых — это места полета на небо в прямом смысле слова. Истинное сообщение между тремя космическими зонами возможно только для них”. 69)
Впечатляющее описание такого полета шаманов предлагает мексиканский шаман-хуихоль дон Хозе Матсува. Он описывает космическую ось связи как большой колеблющийся световой туннель, по которому шаманы, называемые у хуихолей “мара'акамэ”, поднимаются в мир предков и духовных существ. Эти духовные существа носят название “урукатэ”. Матсува сообщает: “Когда мара'акамэ поднимается по нирике (туннелю видения), то он движется точно так же, как движется этот световой дым. Скрытые потоки несут его одновременно вперед и во все стороны. Точно так же, как дым твоей и моей сигареты поднимаются вверх, смешиваются и пронизывают друг друга, так скачет и мара'акамэ, как на гребне волны, плывет сквозь нее и сквозь иные волны. Эти другие волны и есть урукатэ. Они постоянно издают музыку, поют и обучают тому, что не знает и никогда не сможет знать ни один человек. Потому что, когда мара'акамэ возвращается назад, его воспоминания об урукатэ и их мире блекнут. От фантастического путешествия, которое он предпринял, остается в воспоминаниях только слабый отблеск”. 70)
Совершенно независимо от данной типичной проблемы вспоминания при перемене области осознания, с которой вынужден был бороться и Кастанеда, остается, однако, сообщение о непредставимом путешествии вне физического тела. Урукатэ (духовные существа) в сообщении Матсувы сравнимы с ангелами, которых видит Иаков в своем видении небесной лестницы поднимающимися вверх и опускающимися вниз. В терминологии толтекского учения можно говорить о “союзниках”, неорганических живых существах, обладающих сознанием, но не имеющих физической субстанции, которые населяют семь иных миров нашей Земли и часто встречаются во время подобных путешествий.
Эти существа описаны самым разным способом, в полном соответствии с мифологической идеологией, в соответствии с магическим описанием мира, к которому принадлежит и описание шаманов. Однако несмотря на различные описания и наименования, везде в переживаниях шаманами подъема на небо они выполняют функцию хранителей знаний и опыта.
Во время своего путешествия шаман воспринимает космическую ось связи как физическую реальность. Матсува описывает “нирика” — туннель видения — как большой колеблющийся проход из света. Толтеки называют этот туннель “модальностью времени”. Кастанеда сообщает о нем, что “его физически можно описать как туннель бесконечной длины и ширины; туннель с отражающими бороздками. Каждая бороздка бесконечна, и бесконечно их число. Живые существа созданы силой жизни так, что смотрят только в одну бороздку. Смотреть же в нее означает быть пойманным ею, жить ею, этой бороздкой… То, что воины называют волей, относится к модальности времени”. 71)
Отдельные бороздки модальности времени в их единстве представляют все возможности человеческого сознания, каждая отдельная бороздка — это дополняющая версия, один мир в себе. Однако мы воспринимаем обычно только один из возможных миров — наш повседневный мир, который составляет лишь единственную бороздку общего спектра всех мыслимых представлений. И мы привязаны взглядом к этой бороздке, не подозревая даже, что она является лишь одной версией среди множества других. Толтеки пытаются разорвать принудительную силу этого смотрения-в-одну-бороздку и готовы заплатить за свою свободу своей символической, но реальной смертью.
Переживание смерти принадлежит непременно и к каждому обряду посвящения в шаманы и становится переживаемой реальностью для шаманов в состоянии экстаза. Экстаз обозначает дословно “находиться вне себя”, т. с. шаман переживает отрыв собственной души или по крайней мере части собственного восприятия от физического тела, что в конце концов равнозначно переживанию смерти. Далее для шаманов следует состояние двойного восприятия — они одновременно находятся в своем собственном теле и в ином мире, который представляется в большинстве случаев как небесная сфера. В этом экстатическом состоянии бытия — вне себя — они могут также хорошо переживать другие места нашего мира, нормальной реальности повседневности.