– Что же так тебя испугало? Что случилось в Рождество?

Портер громко высморкался в скомканное бумажное полотенце, и на глазах у него снова показались слезы.

– Черт, точно сломал… воздух не проходит. Мне срочно нужно в клинику, Гарри, чтобы его там выправили. Я… Нет, на Рождество ничего не случилось. В том-то и дело… К этому времени Мур уже почти неделю как пропал, и меня очень нервировало сложившееся положение. На Рождество Мур не пришел, и вообще никто не пришел, а когда я возвращался домой из «Счастливца», мой приятель из соседнего трейлера сказал, что очень жалеет мертвого копа, которого только что нашли. Помню, я поблагодарил его и, как только вернулся домой, сразу включил радио. Там передали, что это Мур, и мне стало очень страшно. Да что там страшно – просто жуть меня взяла, Гарри. Честное слово…

Портер намочил несколько бумажных полотенец и стал тереть ими рубашку. Делал он это так неловко, что Босх невольно подумал, уж не старается ли он вызвать к себе жалость. Тут ему в глаза бросилась пустая кобура экс-детектива, и Гарри мгновенно вспомнил, что позабыл пистолет Портера на стойке.

– Понимаешь, я сразу догадался, что никакой Мур не самоубийца. То, что там вещают наши умники из Паркер-центра, – чушь собачья. Я знаю, Кэл никогда бы так не поступил, просто он влез во что-то опасное. Вот я и решил, что с меня хватит, позвонил в профсоюз и взял себе адвоката. Все, Гарри, выбираюсь отсюда к чертям собачьим! Я собираюсь сорвать куш и двинуть в Лас-Вегас – может, даже поступлю в службу безопасности какого-нибудь казино. Милли с сыном уже в Лас-Вегасе, и мне хотелось быть поближе к ним.

«Да, – подумал Босх, – уехать, чтобы вечно оглядываться через плечо». Вслух же он сказал:

– У тебя снова кровь пошла. Умойся, а я пока принесу кофе. Я заберу тебя отсюда.

Он направился к выходу из туалета, но Портер остановил его:

– Ты поможешь мне, Гарри?

Прежде чем ответить, Босх долго смотрел на его разбитое лицо.

– Да, я сделаю все, что в моих силах, – сказал он наконец.

Гарри вернулся в бар и махнул рукой бармену, который курил в дальнем конце стойки. Бармен выглядел лет на пятьдесят, а предплечья его были сплошь покрыты старыми выцветшими татуировками, похожими на вены. Он отнюдь не торопился подойти, поэтому Гарри положил на стойку десятидолларовую банкноту.

– Мы уходим. Сделай мне два черных кофе на дорожку, Томми. В одну чашку положи побольше сахара.

– Давно пора, – проворчал бармен, кивая на десятку. – И еще я вычту за салфетки – они предназначены вовсе не для копов, разбивающих людям носы. Десяти долларов хватит, оставьте деньги здесь…

Он налил в пластиковые чашки кофе такого вида, словно его заварили еще накануне Рождества. Босх тем временем сходил туда, где сидел Портер, взял со стойки его пистолет и двадцать три доллара. Потом вернулся к своей десятидолларовой банкноте и закурил.

Между тем бармен, не подозревавший, что Босх видит его, положил огромное количество сахара в обе чашки, но Гарри решил оставить это без последствий. Надев на чашки пластиковые крышечки, бармен подал кофе Босху и постучал ногтем по одной из них, улыбнувшись при этом так, что, будь Гарри женщиной, он остался бы фригидным до конца жизни.

– Вот этот кофе без… Эй, а это что такое?!

Пока бармен ходил за кофе, десятка на стойке превратилась в купюру достоинством в один доллар. Босх выдохнул сигаретный дым прямо ему в лицо и, взяв чашки, сказал:

– Это за кофе. Салфетки за счет заведения.

– Только бы ты убрался отсюда, – прошипел бармен и, круто развернувшись, зашагал в противоположный конец бара, где несколько посетителей нетерпеливо поднимали пустые стаканы – им требовалась новая порция льда, чтобы охладить тлеющую плазму души.

Босх открыл дверь в туалет пинком ноги, но Портера здесь не было. Не было его и в единственной кабинке. Гарри выбежал в коридор и заглянул в женский туалет. И здесь никакого Портера. Тогда он поспешил по коридору дальше и увидел за углом еще одну дверь с надписью «Выход». Перед ней на полу Босх разглядел несколько капель крови. Сразу пожалев об игре, которую затеял с барменом, Гарри прикинул, сумеет ли он выследить Портера, обзванивая больницы и клиники, и попробовал открыть дверь бедром. Дверь поддалась, но открылась всего на дюйм или около того. Что-то с другой стороны мешало ей.

Босх поставил кофе на пол и налег на дверь всем своим весом. Дверь подавалась медленно, неохотно, но Гарри все-таки удалось протиснуться на улицу, где он увидел подпиравший дверь тяжелый мусорный контейнер.

Он стоял на аллее, на задворках «Дома По». С востока лился вдоль улицы ослепительный утренний свет. На обочине приткнулась брошенная «тойота» без колес, крышки багажника и одной дверцы; многочисленные мусорные контейнеры стояли возле домов и тротуаров, а прохладный ветер, закручиваясь в крошечные смерчи, разносил по мостовой мусор. И никаких следов Портера.

Босх сидел за стойкой в нормальной закусочной под названием «Кастрюлька», пил кофе и ел яичницу с беконом, ожидая, пока у него откроется второе дыхание. Он даже не пытался искать Портера – ни одного шанса выйти на след бывшего детектива у него не было, и он понимал это. Зная, что Босх разыскивает его, даже такой горе-полицейский, как Портер, сообразил бы, куда он отправится в первую очередь, и постарался бы избегать этих мест, держась, так сказать, с наветренной стороны.