Захотелось напиться, подраться и выругаться. Все в указанной последовательности. Все-таки везет тем, кто может куда-то пойти и сразу назюзюкаться. Или еще как-нибудь крепко уделаться. А я вот сейчас только и могу, что бессовестно кого-нибудь обложить, и с этого кайф сорвать. Ну, в морду еще могу дать ближнему своему. Или дальнему. Но этим тут сейчас никого особо не удивишь, оттого и не интересно. Так, о чем это я? А, да. Про то, как можно оттянуться. Можно еще в компанию малознакомую завалиться среди ночи, благо жена ждать сегодня уже не будет. Еще можно старым друзьям нанести поздний визит. Но вот беда — разбежались все друзья-то. Кто студентам практику готовит, кто в отпуске — на курорте пузо греет, а кто давно уже сменил место жительства. А кое-кто из прежнего списка друзей полностью выпал. Уже насовсем. Скучно это. Жара опять же, хоть самому в отпуск уходи. А нельзя, рано, дела еще всякие, работа, всевозможные обстоятельства не допускающие отпуск. Вот и думаешь, что кроме всяких «интеллектуальных» развлечений, ничего такого сейчас не предвидится…

Чего-то я становлюсь брюзгой. Рановато, вроде бы.

29. Алекс

В прокуратуру Алекс пошел на другое утро.

Первым, кого он увидел на пороге этого серьезного государственного учреждения, был Илья Пухов собственной персоной. Живой, и, по-видимому, вполне здоровый. Он как раз выходил, и приди Алекс чуть позже, друзья разминулись бы и не встретились.

Возникла немая сцена, перешедшая в крепкие объятия. Поскольку время поджимало — опаздывать в такую солидную организацию не принято, — друзья условились поговорить потом.

В прокуратуре Алекса держали недолго, минут сорок. Задали серию обычных в таких случаях вопросов, записали личные данные, попросили подписать показания и отпустили с миром. Когда Алекс уже уходил, одна из припаркованных машин бибикнула. Он обернулся — там стояла «Тойота» Пухова.

— Давай — садись, и поехали ко мне, — веско предложил Пухов, выглянув из-за открытой дверцы, — выпьем и поговорим. Нужно снять напряжение.

По дороге они молчали. По своему опыту Алекс знал — если на друга напало неразговорчивое меланхоличное настроение, то лучше его не тревожить — толку все равно не будет. Алекс чувствовал, что Пухов не то что взволнован, а скорее подавлен. Алекс не мог понять почему. Колдун словно одеревенел, вжался в сиденье, и все внимание обратил на дорогу, крепко вцепившись за руль. Когда они остановились у светофора, Алекс не выдержал и спросил:

— Дома твои волнуются наверно?

— Не думаю, — нервно ответил Илья. — Жена уже в курсе, а теще мои дела вообще до фонаря.

— Что так нервничаешь? Еще не веришь до конца в свои водительские способности?

— Неужели так заметно? — петербуржец посмотрел на приборную доску и вяло улыбнулся. — У меня красивая машина, новенькая.

«Тойота» была недавней покупкой колдуна, и того еще не оставило чувство гордости за свое приобретение.

— В моем кабинете нашли труп какого-то мужика, — продолжал колдун после небольшой паузы, — голого, толстого и бородатого: охранник перепугался, принял его за меня и вызвал милицию. Но самое забавное, что жена опознала труп в морге! Сказала, что это ее муж! Она до смерти боится покойников, извини за каламбур, поэтому даже не смотрела на тело — сразу поверила охраннику с ментами и официально подтвердила, что он — это я.

— Забавно! — невесело отметил Алекс. — Что, абсолютно голого? А ты-то где был?

— Абсолютно. Как где я был? — удивился Пухов. — На даче и был. Как мы тогда расстались, я сразу поехал в Зеленогорск, решил отдохнуть перед своей рабочей неделей, а телефоны там — сам знаешь, часто недоступны. И нет тут ничего забавного — теперь вот таскают по милициям и прокуратурам.

— Да, история! — неоригинально изрек Алекс. — И что будет дальше?

Светофор переключился, колдун нажал на газ и они поехали. Пухов словно заправский гонщик, склонился к рулю, а Алекс повернулся к тонированному стеклу окна и стал разглядывать мелькавшие там дома.

— А черт его знает, что дальше! Пока вот выясняют личность этого трупа, а он и вправду чем-то похож на меня. Ты фото видел?

— Естественно, — подтвердил Алекс. — Мне показывали и интересовались — не знакомы ли мы.

— И что ты ответил? — заинтересовался Илья.

— Ничего не ответил, что я мог ответить? Сказал, что покойный похож на тебя, но только немного похож. Что я его впервые вижу, и вообще не знаю, кто это был, — сказал Алекс. Он думал сейчас, что ни за какие коврижки не смог бы понять смысл происходящего. История с трупом выбила его из нормальной жизненной колеи.

— С тебя взяли подписку?

— Какую еще подписку?

— О невыезде, — уточнил колдун.

— Нет, а должны были? Я, вроде бы, не обвиняемый и не свидетель…

— Ну, мало ли что… — неопределенно высказался петербуржец, — может тебя посчитали интересным для следствия. Значит послезавтра ты уезжаешь?

— Вообще-то собираюсь в субботу уезжать домой. Если, как я надеюсь, ничего форс-мажорного больше не случится. А что?

— А то, что сегодня утром я нашел у себя в столе вот это, — Пухов показал Алексу какую-то визитную карточку. — Раньше ее у меня не было.

Ратмир Поликарпович

Харчук-Яхновский

Нет жестокости –

гуманизм и политкорректность!

ratmir@email.ru www.ratmir.narod.ru

ICQ 0423-870-624

Санкт-Петербург, Шпалерная ул., 17, оф. 109.

Москва, ул. Ферсмана, 6.

— Ни фига себе, что за бред? — Удивился Алекс. Он задумался, повертел визитку в руках и отдал ее другу, — «гуманизм и политкорректность»! Это что — лозунг или название фирмы?