– Я ничего им не сказала, – угрюмо подтвердила его предположения Маура.

– Лучше скажите мне что-нибудь такое, о чем я сам пока не догадался. – Виконт опустил руку в карман сюртука, достал платок, однако не предложил ей, как она ожидала, а сам бережно вытер слезы на ее щеках. – Например, где ваш кучер? Что-то не верится, чтобы вы путешествовали по лондонским улицам в одиночку.

– Я сказала кучеру, что не имеет смысла ждать, пока я делаю покупки. Он вернется к лавке через два часа. Я же не знала, сколько времени мне понадобится… – Она отвела глаза, не желая заканчивать фразу.

– Бедняжка Маура, – сказал лорд Эверод, сочувственно причмокивая. – Вам в ваши юные годы не часто приходилось бросать вызов негодяям, правда?

Она гордо вздернула подбородок в ответ на это возмутительное утверждение.

– У меня не было намерения бросать вам вызов, милорд. Я всего лишь хотела переговорить с вами. – Эти доводы прозвучали неубедительно даже для нее самой.

Эверод усмехнулся, аккуратно сложил платок и положил его обратно во внутренний карман.

– Какая неожиданность! А я так давно мечтаю о возможности поговорить с вами, Маура Кигли, – произнес он так вкрадчиво, что она не сразу заметила таившуюся в его голосе угрозу.

– Роуэн, как я рада, что ты оторвался от своих развлечений ради того, чтобы навестить родных! – сердечно поздоровалась с пасынком Жоржетта. Держа на руках бленгеймского спаниеля [8] по кличке Бо [9] , она склонила набок голову и разглядывала молодого человека, к воспитанию которого приложила руку.

Роуэн, всего на три года старше ее племянницы, являл собой еще один прекрасный образчик мужчин семьи Лидсоу. Он был высоким – в отца, – темноволосым, а тонкие черты его лица порой заставляли учащенно биться сердце даже такой циничной особы, как Жоржетта. Он не обладал яркой привлекательностью старшего брата Эверода. Фигура и лицо Роуэна были мягче, зауряднее. Он был ниже ростом, не столь широк в плечах, да и глаза у него не имели той удивительной окраски, что была свойственна глазам изгнанного наследника рода. И все же Жоржетта, глядя в эти зеленые глаза, видела мужчину, способного хранить ее тайны. Такого мужчину, при котором она могла ослабить бдительность и быть для него не только женой графа Уоррингтона.

– Право, Жоржетта, ты говоришь так, будто мы не виделись несколько месяцев, – проворчал он, оглядывая ее со всех сторон, пока она закрывала дверь. – Ведь только три дня назад я провел весь вечер с тобой и отцом.

Она подставила щеку, ожидая, что он проявит родственные чувства. Роуэн, как заботливый пасынок, наклонился и слегка коснулся ее щеки губами. Белый с рыжими пятнами спаниель угрожающе зарычал при его прикосновении. Роуэн сразу выпрямился и наградил песика сердитым взглядом.

– Не нужно сердиться на Бо, дорогой мой, – сказала пасынку Жоржетта и тут же стала ласковым голосом успокаивать своего четвероногого любимца. Роуэну же она пожаловалась: – Мой бедненький малыш сам не свой, с тех пор как мы уехали из Уоррингтон-холла. Поверишь ли, он ни крошки не ест иначе как из моих рук!

Роуэн отошел от Жоржетты с ее драгоценным Бо и сел в кресло.

– Ты портишь собаку, Жоржетта, – сказал он, не скрывая своей неприязни. – Своими нежностями ты губишь хорошее животное.

В ответ на это неодобрительное замечание Жоржетта поджала губы. Когда она вышла замуж за его отца, Роуэн был таким покладистым мальчиком. Теперь же, став мужчиной, юноша часто испытывал раздражительность и с ним порой бывало нелегко ладить. Впрочем, Жоржетта давно уже выяснила, что собак и мужчин можно успокоить сходными способами.

– Ну же, Роуэн, не надо дуться! Я так рада, что ты пришел, – сказала она, присаживаясь на диван рядом с его креслом. Бо устроился у нее на коленях и жалобно посмотрел на хозяйку своими большими влажными глазами. Этот взгляд неизменно смягчал ее сердце. Жоржетта положила руку на голову песика и ласково потрепала его за уши.

– Приказать, чтобы принесли чай?

– Нет, спасибо. А где отец? – спросил Роуэн, оглядываясь так, словно ожидал, что Уоррингтон вот-вот появится на пороге.

– Должно быть, в одном из своих клубов, – равнодушно ответила она. Жоржетту мало интересовало, где проводит время ее муж. – Я просила тебя прийти сегодня, потому что, по-моему, настало время обсудить твои намерения в отношении моей племянницы.

Роуэн, с трудом сдерживая раздражение, завел левую руку за голову и принялся массировать затылок.

– Черт возьми! Ты-то свои намерения проявила вполне определенно, потому что подталкивала меня к Мауре всякий раз, когда я приезжал в Уоррингтон-холл. Отец тоже не раз и не два напоминал мне, какая Маура умная, красивая и воспитанная. – Он пристально посмотрел в глаза мачехе. – К счастью, я согласен с вами обоими. Всеми силами я стремлюсь жениться на твоей племяннице. Но я взрослый человек, Жоржетта. Предоставь мне ухаживать за Маурой так, как я сам считаю нужным.

– Твои ухаживания оставляют желать лучшего, – сказала она твердо, не щадя его гордости. – Пока ты проводишь время в клубах да в постели с любовницей, за Маурой взялся ухаживать какой-то неизвестный поклонник.