С утра было пасмурно, потом тучи растаяли, и засияло жаркое африканское солнце. Министр говорил и говорил, а члены нашей делегации медленно, но верно обгорали. Каждый из нас думал примерно об одном и том же: как хорошо, если бы голову прикрывала панама с широкими полями, а рядом стояла кружка холодного пива. Но ничего этого не было, и все остальные дни пребывания в Анголе мы ходили с обожженными носами и лбами.

После торжественной части началось карнавальное шествие. Шли колонны различных районов провинции и различных племен. Племена почему-то были представлены исключительно прекрасной половиной человечества. Часть демонстранток была облачена в свои местные одежды, многие обнажены до пояса, но со множеством ярких бус и браслетов. На площади перед балконом исполнялись национальные танцы. Прекрасно была исполнена танцевальная композиция на тему «Как варят пиво». В заключение состоялся и небольшой военный парад. Продефилировали несколько рот регулярных войск, а также взвод юных милиционеров, взвод юных пожарников в медных касках и взвод юных друзей органов госбезопасности. Прохождение последнего взвода дало нам повод для шуток. На вопросы ангольцев, как нам понравились карнавал и парад, мы отвечали: «Все прекрасно, но нельзя все-таки тайных агентов органов госбезопасности строить в колонну и выводить на парад!»

На этом праздник не закончился. Он продолжался очень долго. Был торжественный обед в казино города Лубанго, расположенном на окраине города, в живописной местности. В этом красивом и ухоженном уголке было много воды. Она текла по открытым желобам откуда-то с гор и орошала многочисленные газоны с розами разных цветов и оттенков.

Но венцом торжества был вечерний банкет в здании муниципального клуба, где сияли огни и гремела музыка.

Зал в клубе был поделен на секции, в каждой находились те приглашенные, которым там положено было быть. Напротив нашего большого стола сидели уже знакомые нам вожди племен, которых кормили отдельно и значительно хуже тех, кто попал за стол президиума. В некоторых секциях угощение приобреталось за наличный расчет.

Когда со скромной трапезой было покончено, наступил момент, ради которого и собрались здесь люди. Этот момент у ангольцев имеет название «открытие салона». Первая дама, получив соответствующую команду, приглашает главное лицо, в данном случае Кунди Пайаму, и он, таким образом, «открывает салон», к всеобщей радости присутствующих.

Первой дамой на этот раз была гибкая, стройная, высокая и длинноногая, с огромными черными глазами Лина (как нам было сказано, «надежный товарищ»), выполнявшая до этого роль стюардессы правительственного самолета, на котором мы прибыли в Лубанго. Сам Кунди Пайама тоже был на высоте, под стать своей даме. Мало того, что он обладал грацией пантеры и врожденным чувством ритма, на нем еще были из змеиной кожи специальные туфли для танцев, на высоких каблуках. Да, здесь к танцам готовятся серьезно! А если говорить по правде, то первая пара действительно была великолепна.

По ходу праздника выяснилось, что его организаторы позаботились о дамах для всех членов делегации. Их специально, в числе других гостей, доставили на самолете. Причем это были весьма достойные женщины — члены парламента, активисты партии и женского движения. Пришлось выйти на круг.

Когда стрелки часов стали показывать третий час ночи, я потихоньку ретировался в бывший губернаторский дворец, где мы разместились, и предпринял безуспешную попытку уснуть. Очень хотелось принять горячий душ, но воды не было. Перед глазами плыли карнавал, разноцветная толпа на площади, взвод юных пожарных в горящих на солнце касках, танцующие пары… Болело сожженное лицо, а мысли были далеко отсюда, в холодной Москве…

Ворочаясь с боку на бок, я думал: «Вот, черти, как самозабвенно танцуют! Всю ночь напролет будут топать ногами и радоваться жизни! А у нас одни разговоры, выступления, словопрения, все говорят, все обвиняют друг друга, и никто уже никому не верит. Лучше, наверное, танцевать, как это умеют делать здесь». С этими мыслями и уснул под утро.

Желание руководства СССР как-то, хотя бы временно, улучшить в стране положение с продовольствием вылилось в 1990–1991 годах в серию командировок руководящих деятелей и всевозможных представителей-толкачей в состоятельные государства с просьбами о срочной финансовой помощи.

Попал и я в число «представителей Президента СССР». Досталась мне Ливия, где предстояло встретиться с «лидером» (практически официальный титул) Каддафи. Задачу передо мной поставил начальник ПГУ Л.В.Шебаршин со ссылкой на поручение руководства КГБ и Президента СССР. Смысл нашего обращения к Каддафи сводился к получению в ближайшее время солидной суммы денег, тем более что ливийцы были нашими должниками. В связи с этим мне было поручено обсудить и некоторые вопросы, связанные с возможностью предстоящего визита Каддафи в Москву. Никакой веры в успех этой миссии я не питал, так как негативная позиция ливийцев в отношении событий в СССР была общеизвестна. Тем не менее 10 апреля 1991 года я отправился в Триполи.

В Ливии я бывал и раньше. Впервые попал в эту страну в ноябре 1963 года, взявшись доставить из Туниса в Триполи на своем заслуженном «фиате» заведующего 1-м Африканским отделом МИД СССР Д.П.Пожидаева. Вызвался потому, что хотелось познакомиться с Ливией, о которой мы тогда очень мало знали.

Отношения с этим государством во время правления короля Идриса носили скорее формальный характер, и советских граждан в Ливию вообще старались не впускать. А если и впускали, то наблюдали за ними весьма строго. Сотрудники посольства рассказали, что наружное наблюдение за ними велось постоянно и, главным образом, на велосипедах. Устойчивость же трона короля Идриса обеспечивалась присутствием английских войск и наличием американской военной базы в Уилдс-Филде.

Это первое путешествие в Ливию было весьма приятным. Ехали мы с Дмитрием Петровичем, словоохотливым собеседником, большим эрудитом и легким в общении человеком, весело. Я сосредоточил свое внимание на дороге, а он не давал мне скучать интересными рассказами на всевозможные темы.

Весь путь по тунисской территории проходил по живописной местности, глазам открывались то море, то фруктовые сады, то бело-голубые поселки, то раскинувшиеся по обе стороны дороги оливковые рощи. После тунисской границы проехали ничейную зону, а на ливийской границе нас уже встретили сотрудники советского посольства, среди которых были и арабисты, знакомые мне еще по Институту востоковедения. Без такой поддержки нас могли и не пустить в королевство.