– В квартире, где прописана ваша дочь Елена, находятся некие ваши ценности. Попрошу их перечислить.

Татьяна растерянно обернулась к Лидочке.

– О чем он говорит? – спросила она так, словно услышала от лейтенанта гнусное предложение.

– Я думаю, – ответила Лидочка, – что Андрей Львович хочет помочь вам выяснить, не пропало ли что-нибудь из дома.

– Какие могут быть ценности у Алены? – строго спросила Татьяна Иосифовна, будто слова о ценностях исходили не от нее, а от лейтенанта.

– Вот именно, – согласился лейтенант.

– Я не была в этой квартире больше года! – воскликнула Татьяна. – Больше года! А вы стараетесь навязать мне чуждое мнение.

– Кого вы подозреваете? – спросил лейтенант, который умудрился пропустить мимо ушей ее слова.

– Именно ее, Софью Пищик, – ответила Татьяна.

– Вы полагаете, что гражданка Пищик взяла в квартире какие-то ценности, наименования которых вы уточнить не можете ввиду того, что давно не были на данной жилплощади. Но назовите хоть один предмет!

– Один?

– Один.

– Магнитофон, – сказала Татьяна. – Магнитофон «Панасоник», который был подарен лично мною Аленке к окончанию института.

– Большой?

– Очень большой.

– Проверим, – сказал лейтенант.

– Проверьте, – повторила за ним Татьяна. Она потеряла свою агрессивность.

– Скажите, пожалуйста, – произнес лейтенант заинтересованно, – а каким поездом уехала от вас гражданка Пищик вчера утром?

– Я не знаю, каким поездом, – ответила Татьяна.

– Приблизительно.

– Это допрос?

– Да никакой это не допрос! Я хочу развеять недоразумения, – сказал лейтенант. – Чтобы вы не беспокоились понапрасну.

– Она уехала… она ушла в восемь часов. Около восьми.

– Допустим, в восемь, – согласился лейтенант. – Электрички у вас в это время часто ходят?

– Откуда мне знать. Неужели вы думаете, что я в восемь утра способна уехать на электричке?

– Я полагаю, что вы способны, – откликнулся Шустов. – Значит, в восемь. Даже если она добежала до станции и сразу села в поезд, то в Москве она была без четверти девять и сколько-то времени потратила, стараясь дозвониться до Алены.

– Никуда она не звонила! – заявила Татьяна, полагавшая, что лейтенант покрывает Соню из каких-то эгоистических соображений.

– Значит, не звонила, – согласился лейтенант, – а прямиком поехала на Васильевскую. И была там, скажем, в половине десятого. А без четверти десять мы расстались с гражданкой Берестовой.

– Расстались с Берестовой? – Татьяна была поражена и охвачена новыми подозрениями. – С Лидой?

– По другому делу, – пояснила Лидочка.

– Как раз без четверти десять меня вызвали в дом к вашей дочери. А звонок в «Скорую» – я проверил – ушел в девять сорок. Через семь минут я был в вашей квартире, там я застал гражданку Пищик в истерическом состоянии. Я даю голову на отсечение, что у нее не было ни возможности, ни сил, ни настроения выносить магнитофон «Панасоник».

– Все может быть, – ответила Татьяна, показывая тоном, что окружена врагами и никому не верит.

– Ну хорошо, допустим, что у нее был сообщник, которому она передала ценные вещи. Но тогда она должна была заранее знать, что Алена умерла. Иначе даже у сообщника, который живет на соседней улице, не было бы времени, чтобы прийти ей на помощь и ограбить вашу квартиру.

– Но она могла вызвать его с дороги.

– Значит, она знала, что Алена погибла?

– Да! Она же мне вчера говорила, что Алена собирается покончить с собой.

– Очень интересно, – лейтенант буквально обволакивал старуху взглядом своих маслин. – Выходит так: к вам приехала гражданка Пищик и сообщила, что этой ночью ваша дочь покончит с собой. И что же вы сделали?

– Не пытайтесь шутить, – грозно предупредила лейтенанта Татьяна. – Это не предмет для шуток. Да, все так, как вы говорите, гражданка Пищик сообщила мне в очередной раз, что моя дочь намеревается покончить с собой. Это уже бывало раньше, и потому я не обратила на это внимания. Потому что это обыкновенная чепуха.

– Значит, гражданка Пищик бросает все дела, едет к вам за город, чтобы предупредить вас о совершенной чепухе.

– Значит, так!

– И вас это не удивляет?

– Удивляет, но не настолько, чтобы выгнать ее за порог. Тем более что она была в обществе вот этой дамы!

Татьяна показала на Лидочку, и этим жестом было ясно сказано, насколько упала Лидочка в глазах Татьяны Иосифовны.

– Затем эта самая гражданка Пищик, которая приехала к вам с чепухой, остается у вас ночевать? Так?