— Вы с Пэтси можете предпринять эту попытку, — сказал Симеон. — Нам пригодится каждый бит информации, но мы должны управиться как можно раньше. Скоро я отправляю буксиры, чтобы отогнать эту развалину подальше от станции.

Чанна пристально посмотрела на него:

— Она по-прежнему представляет для тебя опасность?

— Для «мозга» нет ничего невозможного, — беспечно заявил Симеон. — Делай свое дело, «тело».

Она опустила глаза на прикрепленный к поясу электронный блокнот, изучая план внутреннего устройства корабля, который она умудрилась позаимствовать из его собственной базы данных, такой же архаичной, как и он сам.

— Я попытаюсь пробраться вот тут, — сказала она, пытаясь справиться с рычагами люка. — Это самый короткий путь, если там еще можно пройти. Если нет, я сразу же возвращусь к Пэтси.

— Мне нужно несколько пилотов и специалистов-подрывников, — объявил Симеон. — Операция будет рискованной.

Конференц-зал под южным полярным доком был заполнен до отказа: там собралась новая группа добровольцев — те, кто не был нужен для оказания первой помощи или не обладал достаточной квалификацией. Все единодушно выступили вперед. Несмотря на серьезность положения Симеон нашел время мрачно пошутить про себя. «Эта тактика оправдывает себя еще со времен Гильгамеша», — подумал он, что доказывало, насколько мудрыми были даже древнейшие книги по военной психологии. Люди очень не любят показывать свой страх другим, в первую очередь друзьям. Он огласил список тех, кого отобрал. Все уже были в костюмах, а шлемы держали под мышкой. Гас, конечно же, и еще шесть лучших пилотов с шестью опытными подрывниками, занимавшимися на SSS научной работой. — Благодарю вас, как и всех остальных.

Когда в комнате остались лишь участники операции, он начал брифинг с горькой правды.

— Этот корабль вот-вот взорвется. Реактор, судя по звуку, нестабилен: он давно уже выработал все свои ресурсы. Мы эвакуировали оттуда всех выживших. Теперь надо отвести его подальше от станции, чтобы, когда он взорвется, мы не взорвались вместе с ним. Но это не единственная проблема. Мы должны гарантировать, чтобы осколки были мелкими и полетели в нужном направлении.

Подрывники переглянулись.

— Да это просто пустяк, Симеон, — заявил их представитель с бесшабашной улыбкой. — Если знать, как сделать.

— А мы-то прекрасно знаем, — добавил другой, сильно похлопав его по плечу. Причем сделал это так основательно, что тот едва удержался на ногах.

— Рад это слышать, парни! А наши пилоты могут показать все, на что способны, форсировав двигатели, чтобы оттащить его как можно дальше?

— Черт возьми, Симеон, — сказал Гас, — разве мы можем отказать тебе в такой мелочи? И ты ещё сомневался в этом?

— Я буду на связи и вовремя предупрежу вас, чтобы вы успели уйти на безопасное расстояние. — Он на миг замолчал, обеспокоенный их очевидным отказом принять во внимание грозящую всем опасность. — Я понятно все объяснил?

Гас усмехнулся:

— Понятнее некуда, станционный смотритель, — сказал он, нарочито пожимая широкими плечами. — К тому же у нас нет времени на пустую болтовню!

В разговор вмешался еще один голос — Пэтси. Симеон дал ее визуальное изображение, включив один из дежурных экранов помещения: она уже сидела в кресле пилота на своем буксире.

— Эй, так, значит, и здесь возобладал мужской шовинизм? Учти, Симеон, у тебя уже есть один буксир в нужном месте, мой. Рассчитывайте и на меня.

Гас вздрогнул.

— Знаешь, Пэтси, мы очень глубоко…

— Очень глубоко завязли в дерьме, — закончила она, посмеиваясь над ним. — Я тоже знаю поговорки, Гас.

Все засмеялись. Симеон смотрел на них, страдая от досады. Хороший командир обязан возглавлять свои войска, а не командовать ими из сверхпрочной титановой колонны. «Даже если они потерпят неудачу, не произойдет ничего страшного: ты один выживешь и сможешь рассказать о случившемся, благодаря той же титановой колонне. Если, конечно, сможешь жить с сознанием этого».

— Я не спущу с реактора глаз и предупрежу вас, чтобы вы сумели «отвалить», — пообещал Симеон.

После этого члены маленького отряда смельчаков почти одновременно застегнули шлемы.

— На это уходит гораздо больше времени, чем я рассчитывала. — Уставшая возиться с клавиатурой Чанна, раздраженно ворча, с размаха ударила по ней кулаком.

Дверь открылась.

— Ничего себе! А я-то считала, что такое бывает лишь в придуманных на станциях сказках, — ошарашенно сказала она. — А на тебя это случайно не действует, Симеон?

— Заставить сервомеханизм врезать тебе изо всех сил, чтобы начать нормально функционировать? — переспросил он. — Не помню такого. Ты вот-вот должна подойти к капитанскому мостику. Но поспеши.

— Что мы сделаем, чтобы не взорваться? — спросила она, перешагивая через порог полуоткрытой двери и направляясь дальше, во тьму: дорогу освещала лишь подсветка на шлеме. К счастью, в этом отсеке не было дрейфующих в воздухе трупов.

— Я набрал команду, которая обложит корабль взрывчаткой, и его разорвет. — Он замолчал, — расшатавшиеся нервы заставляли его разыгрывать из себя клоуна. — Вдребезги. На самые мелкие кусочки, которые не заденут станцию. Было бы в высшей степени несправедливо погибнуть от летающих обломков после того, как мы выжили этим утром, ты согласна? Так, буксиры добровольцев уже на месте и цепляют корабль. Ага! Они уже вывели его с орбиты.