Самая высокодуховная прихожанка принесла стопку книг о том, что нужно славить Бога за все происходящее. «Клавдия, должен наступить момент, когда ты сама себе скажешь: Боже, я люблю Тебя за то, что Ты заставляешь меня вот так страдать! Такова Твоя воля. Ты знаешь, что для меня полезнее. Слава Тебе за то, что Ты меня так сильно любишь и позволяешь пройти через эти испытания. Не сказано ли: «За все благодарите: ибо такова о вас воля Божия»? (1 Фес 5:18)».

Эти слова наполнили голову Клавдии гротескными изображениями Бога. Ей привиделась фигура, похожая на тролля — но только тролля, величиной со Вселенную, — который получал удовольствие от того, что мял беспомощных человечков пальцами, растирал их в порошок между ладонями, швырял о камни… И существо это мучило бедных человечков до тех пор, пока они не начинали орать: «Боже, я люблю Тебя за то, что Ты так со мной поступаешь!» Подобная мысль вызвала у Клавдии возмущение. Она понимала, что любить такого Бога не способна.

Следующий посетитель — священник из церкви Клавдии — заставил ее почувствовать, что она — одна из избранных. Он сказал: «Клавдия, Бог назначил тебе пострадать за Христа. И Он вознаградит тебя за это. Бог избрал тебя за твою силу и цельность. По той же причине Он избрал и Иова. Бог использует тебя как пример для других. В зависимости от того, как ты поведешь себя в страдании, вера других людей возрастет или ослабеет. Ты — избранная! Так что не горюй. То, что нам кажется несчастьем, Богу видится благоприятной возможностью». Он посоветовал Клавдии представлять себя чемпионкой–бегуньей, а беды — всего лишь препятствиями на беговой дорожке, через которые требуется перепрыгнуть на пути к победному финишу.

Мысль об избрании и мученичестве польстила Клавдии — на нее нахлынуло приятное чувство жалости к себе. Но когда в следующий раз она испытывала боль, когда ее рвало, когда зеркало показывало ей, как она состарилась, Клавдия чуть не кричала: «Боже, зачем Ты избрал меня? На свете живут миллионы христиан, которые сильнее и лучше меня! Почему Ты не выбрал одного из них?» И она никак не могла почувствовать себя бегуньей. Ей было непонятно, почему Бог, если Он ее действительно любит, выставил на беговой дорожке так много препятствий.

Я тоже навестил Клавдию и увидел, что она совершенно запуталась после столь противоречивых «утешений». Какие уроки ей следует извлечь из происходящего? Как обрести достаточно веры? Кого слушать? Кому верить? В тот момент Клавдии было ясно лишь одно: счастливая жизнь с Джоном все дальше отступает в прошлое. Но Клавдия этого не хотела. А мне нечего было ей посоветовать. После разговора с ней у меня тоже появилась масса вопросов. Почему Клавдия лежит на больничной койке, а я стою рядом с ней — совершенно здоровый? Когда она пересказывала советы посетителей, меня охватил ужас: неужели назначение христианства — усугублять страдания?

В то время я работал в молодежном журнале, а заодно подрабатывал в других газетах и журналах. За короткий отрезок времени я написал для журнала «Ридерз Дайджест» шесть небольших очерков на тему «Жизненные трагедии». Мне довелось брать интервью у молодой канадской пары: обоих супругов покалечил медведь. Оба выжили, но молодой человек лишился глаза, а шрам на его лице невозможно было убрать никакими усилиями пластических хирургов. В другом городе двое молодых людей рассказали мне о том, как в детстве они отправились с отцом в поход. Неожиданно началась снежная буря. Путешественники наспех вырыли пещеру в снегу. Вход в пещеру отец закрыл своим телом. В ту ночь он замерз до смерти.

И все эти люди рассказывали мне о своих «утешителях». Человек с ампутированными конечностями заметил: «Больше всего мне досталось от моих верующих друзей. Они чуть не довели меня до депрессии». Рассказы о таких «целителях души» очень меня встревожили. Что–то здесь неправильно! Вера, у истоков которой стоит Великий Целитель, в кризисные периоды жизни должна нести людям мир, а не смятение.

Почему люди так страдают? И что говорит о страдании Библия? После беседы с Клавдией и подобными ей людьми я начал исследования, в результате которых появилась эта книга [2] . Я старался понять: как мы — христиане — можем утешить тех, кто страдает? И одновременно искал в страдании то, что смогло бы укрепить мою собственную веру. Где Бог, когда мне больно и плохо? Действительно ли посредством страданий Он пытается что–то мне сказать?

Немецкий священник и богослов Гельмут Тилике долго путешествовал по США. После поездки его спросили, каков, по его мнению, самый большой недостаток американских христиан. Он ответил: «Они неадекватно воспринимают страдание». Я вынужден с ним согласиться.

Этот недостаток в значительной мере отвращает людей от христианства. Я расспрашивал студентов, чем им не нравится христианская религия. Большинство из них преткнулись о христианское восприятие страданий: «Я не способен верить в Бога, который допустил Освенцим и истребление народа Камбоджи», «Несмотря на молитвы христиан, моя сестра умерла от лейкемии. А ей было всего четырнадцать лет!»,

«Вчера половина людей земли заснули голодными — о какой христианской любви можно говорить?»

Ничто не вызывает столь живого отклика, как страдания ближних. Разве люди засиживаются до рассвета на кухне, заполненной клуби ми табачного дыма, обсуждая особенности осязания или обоняния человека? А ведь обоняние — прелюбопытнейшая штука! Откуда оно у нас взялось? Зачем Бог наделил им Свое творение? И почему запахи в природе распределены так неравномерно: розы, например, пахнут очень сильно, а кислород вообще не имеет запаха? Почему нюх собаки в восемь раз сильнее обоняния человека? Это нечестно! Не странно ли, что людей не трогает проблема удовольствий? Почему, например, мы принимаем приятные ощущения как должное, но неистово протестуем против боли?