При второй встрече Гиммлер выступает с потрясающим заявлением: Бернадотт должен сделать предложение Эйзенхауэру о капитуляции германских войск на Западном фронте.

Бернадотт ставит условия: Гиммлер должен заявить публично, что он берет власть у Гитлера и распускает нацистскую партию. К величайшему удивлению графа Бернадотта, Гиммлер немедленно соглашается на эти условия. Однако швед не подозревает, что в этот момент происходило за кулисами. Гиммлер уже раньше поручил немецкому крупному промышленнику Арнольду Рехбергу, который уже в 1943 году нащупывал возможность заключения сепаратного мира с западными державами, снова начать переговоры. В то же самое время он вступил в секретную переписку с представителем Еврейского мирового конгресса в Стокгольме д-ром Гилелем Шторхом, заместителя которого, д-ра Норберта Мазура, привозят на самолете связи из Стокгольма в Берлин, чтобы вести с ним переговоры об освобождении евреев, запертых в концентрационных лагерях. Далее Гиммлер вступил также в секретные переговоры и с бывшим председателем Швейцарского союзного совета Жан-Мари Музи об отпуске на нейтральную территорию евреев — пленников лагеря уничтожения в Бергенбельзене. Наконец, в то время он установил связь со шведским банкиром Якобом Валленбергом, которому также поручил нащупывать возможность заключения сепаратного мира.

Навязчивая идея Гиммлера заключалась в том, чтобы, маскируясь под ангела мира, достать себе документ, который оправдывал бы его в глазах заграницы, и прежде всего перед западными великими державами. Он был неспособен признать, что навеки останется чудовищным кровавым убийцей.

Третья встреча графа Бернадотта и Гиммлера состоялась в ночь с 20 на 21 апреля 1945 г. Гиммлер производит впечатление бледного и затравленного человека. «Он постоянно ходил взад и вперед по комнате, постукивая ногтями по зубам», — рассказывал позже Бернадотт. Гиммлер на этой встрече торопит графа, чтобы он скорее отвез его для непосредственных переговоров с Эйзенхауэром о капитуляции Западного фронта. Третья беседа также закончилась безрезультатно.

Четвертая, последняя, встреча происходит тремя днями позже, ночью 24 апреля, в здании шведского консульства в Любеке. «Эту ночь с настроениями конца света не забуду, покуда жив…» — заявил впоследствии Бернадотт.

Едва только Гиммлер прибывает в Любек, воздушный налет заставляет всех обитателей дома спуститься в бомбоубежище. Чиновники шведского консульства и немцы, жители дома, сидят друг около друга на деревянных скамьях. Никто не узнает графа Бернадотта и рядом с ним Гиммлера В час ночи дается отбой. Наконец-то в приемной консульства могут начаться переговоры.

Один из вопросов Гиммлера звучит так: «Если я встречусь с Эйзенхауэром, поклониться мне или подать ему руку?» Бернадотт отвечает вопросом на вопрос: «А что вы намереваетесь делать, если ваше предложение отклонят?» Наконец они расстаются, договорившись, что Бернадотт передаст предложение Гиммлера шведскому министерству иностранных дел, и, поскольку шведское правительство склонно сделать свой вклад в посредничество, об этом будут информированы союзники. «Это был самый горький день моей жизни», — говорит Гиммлер, покидая в половине третьего утра здание консульства Там снаружи звездное небо. Гиммлер сам садится за руль своего бронированного «Мерседеса». «Сейчас я поеду на Восточный фронт», — говорит он на прощанье Бернадотту и с вымученным смехом добавляет: «Ведь он здесь, по соседству». Мотор взревел, и сразу же раздался сильный треск Гиммлер наехал на забор из колючей проволоки, окружающий консульство. Эсэсовцы с большим трудом вытаскивают автомобиль. «Способ, которым Гиммлер тронул автомобиль, носил символический характер», — пишет в своих мемуарах Бернадотт.

Предложение Гиммлера еще в тот же день попадает к союзникам, и скоро приходит ответ: «Только полная, безоговорочная капитуляция». Рушатся последние надежды Гиммлера. Но он еще не знает, что Гитлер в это время узнает о тайных переговорах из сообщений иностранного радио и последним приказом перед своим самоубийством исключает его из партии за «неверность и блокирование с врагом» и лишает его «всех государственных постов».

Но Гиммлер инстинктивно чувствует опасность и, повернув автомобиль, гонит во Фленсбург, к Деницу. Перед его прибытием адмирал Дениц в доме и в саду, в кустах, размещает хорошо вооруженных моряков. Дениц все еще опасается начальника СС и гестапо.

Их разговор протекает с глазу на глаз, но впоследствии, в Нюрнберге, при закрытых дверях, Дениц рассказывает, о чем они говорили. Дениц, на письменном столе которого, спрятанный в бумагах, лежал пистолет, был готов ко всему, когда дал в руки Гиммлера последнюю радиограмму Гитлера, в которой тот назначает своим преемником Деница. Гиммлер пробегает глазами радиограмму, бледнеет, несколько мгновений колеблется, затем встает и поздравляет Деница. После этого он говорит: «Тогда по крайней мере разрешите мне быть вторым человеком в государстве». Но Дениц отклоняет его просьбу. Он объясняет Гиммлеру, что не желает иметь в новом правительстве лиц, скомпрометированных с политической точки зрения. Однако Гиммлер видит вещи в другом свете.

На протяжении недели Гиммлер еще остается связанным с правительством Деница, но б мая, когда Дениц официально освобождает его от всех постов, он исчезает с горизонта. Перед тем как уйти в подполье, он говорит министру иностранных дел Деница графу Шверину фон Крозигу: «Я чувствую себя в абсолютной безопасности от розысков. Я подожду в секретном месте развития событий, и события скоро будут работать на меня».

Где после этого скрывается Гиммлер? Некоторое время он остается в окрестностях Фленсбурга со своими двумя адъютантами, Вернером Гротманном и Гейнцом Махером; они находят убежище на вилле одной из любовниц Гиммлера. Однако секретная служба союзников сразу замечает, что имя Гиммлера исчезает из сообщений фленсбургского радио…

…За границей распространяются самые дикие слухи. «Гиммлера убили в ставке Деница?», «Гиммлер под домашним арестом?». «Нью-Йорк таймс» предполагает, что Дениц выдал Гиммлера англичанам. Но ставка Монтгомери решительно это отрицает. Наиболее испытанные агенты секретной службы союзников и тысячи солдат бросаются на поиски Гиммлера.

Между тем шеф гестапо сбривает себе усы и в очки вставляет черное стекло для левого глаза. У него в кармане удостоверение на имя Генриха Гицингера, рядового полевой жандармерии. Бывший шеф немецкой тайной полиции ведет себя как студент, начитавшийся слишком много уголовных романов. Как видно, он не информирован даже о том, что немецкая полевая жандармерия отнесена союзниками к тем организациям, каждый член которых автоматически подлежит аресту.