Из темноты камеры раздался писк.

– Разумно, – сказал Репф. – А теперь покажи-ка мне одно свое крылышко. Не очень хочется, чтобы ты вдруг начал порхать по тюремным коридорам.

Крыло приблизилось к решетке, и Репф, не мешкая, вонзил в него колышек. Послышался писк, под который декан отворил дверцу. Летучая мышь выпорхнула из камеры на свободу, увернулась от руки, попытавшейся ее схватить, впилась зубами в указательный палец Репфа, после чего взлетела к потолку и… упала на пол, превратившись в воздухе в Курта. Репф, тряся раненой рукой, с которой закапала кровь, вскочил с табуретки и приставил острие колышка к горлу вампира, пригрозив:

– Не вздумай дергаться!

Но Курт, если даже и хотел оказать сопротивление, вряд ли смог бы это сделать. Сказалось двухдневное пребывание в образе летучей мыши, отсутствие все это время какой-либо пищи и воды, да и рана, нанесенная колышком в крыло, теперь ставшее рукой, сил не прибавила. Поэтому он так и остался лежать на спине, не то чтобы не дергаясь, но Даже не шевелясь. Видя это, Репф довольно оскалился:

– А теперь, мерзость, ты подробно расскажешь, как и где найти твоего дружка Кызля и эту ведь…

– Н! – раздалось вдруг за спиной декана. – Н-Р!

Обернуться Репф не успел – табуретка, на которой он только что сидел, опустилась ему на голову. Табуретка раскололась. Голова декана, правда, осталась целой, но сам он рухнул на каменный пол.

– Нет. Не расскажет, – сказал Топлен, швырнув на бесчувственное тело обломки табуретки. – Ты как, дружище? – склонился лекпин над Куртом.

– Терпимо. – Вампир взялся за протянутую руку и не без труда принял сидячее положение. – Ты как сюда попал?

– Т-Ж-К-И-Т, – сказал Топлен в своей привычной манере изъясняться, называя только первые буквы каждого слова. Но сразу поправился: – Так же, как и ты. В образе летучей мыши.

– Научился все-таки, – слегка улыбнулся Курт.

– Д. То есть – да. Ты знаешь, я сто раз пытался этот трюк проделать, но все не получалось. Боялся, наверное. Зато когда нужда заставила, перекинулся и к плащу этого гада прицепился. – Топлен пнул ногой Репфа. – Извини, что сразу его не вырубил, но он так неудачно на табуретку сел, что я думал – вообще никогда из-под этого плаща не выберусь…

– Спасибо, дружище, – прошептал Курт.

– Зачем благодаришь?! Если бы ты тогда меня, полумертвого, не укусил и в вампира не превратил, то сейчас некому было бы тебе на помощь прийти. Давай-ка, кстати, я твою рану перевяжу.

– Ты лучше сначала проверь карманы этого гада. Наверняка там что-нибудь интересное и полезное для нас обнаружится. А потом будем думать, как отсюда выбраться.

– А что тут думать? – сказал Топлен, деловито ощупывая Репфа. – Рука, я гляжу, у тебя не двигается. Значит, и полететь не сможешь, так?

– Так, – вздохнул Курт, сгибая и разгибая ноги в коленях, чтобы разогнать кровь.

– Поэтому ты надеваешь эти черные очки. – Топлен сам водрузил очки Репфа на переносицу вампира. – Потом облачаешься в его плащ и набрасываешь на голову капюшон. После этого я вновь перекидываюсь в летучую мышь, забираюсь в карман плаща, и ты спокойно, не говоря охранникам ни слова, выносишь меня из тюрьмы. Пока этот… очухается, нас и след простынет.

«Интересных» предметов у Репфа оказалось не так уж и мало. Топлен не стал церемониться и забрал их все, за исключением перстня с черным камнем на среднем пальце правой руки, который никак не снимался. Лекпин поднес было палец ко рту с намерением его откусить, но Курт успел предостеречь:

– Оставь!

– Т! То есть – точно. – Топлен брезгливо отбросил руку, казавшуюся ватной. – Чего это я, совсем обалдел? Но и ты тоже хорош: сам ведь попросил все полезное у него забрать.

– Ладно, ладно. Давай побыстрей убираться отсюда, – сказал Курт, поднимаясь на ноги. – У меня кровь хоть и не шибко идет, но, кажется, кость задета, как бы по дороге сознание не потерять…

– Тогда я перекидываюсь?

– Давай!

Пока все складывалось удачно. Превращение Топлена в летучую мышь не заняло много времени. Правда, Курта заметно пошатывало, но с этим ничего поделать было нельзя. Аккуратно поместив мышь в карман плаща и напоследок пнув Репфа ногой, вампир направился на выход.

Но вместо того чтобы подняться на первый этаж, Курт, достигнув лестничной площадки подвального этажа пыточных камер, неожиданно для себя повернул налево и пошел по слабоосвещенному коридору. Ноги будто сами вели его, Курт лишь вертел головой, отмечая про себя полнейшую тишину за дверьми, которых на «пыточном» этаже оказалось гораздо меньше, чем на этаже «вампирском». Объяснение тому было простое – пыточные камеры требовали простора хотя бы для того, чтобы в них могли поместиться такие приспособления, как горн, дыба и тому подобное…