Они прогулялись по Гайд-парку и вышли на Парк-лейн. Да, старая добрая Бонд-стрит – магазины все те же… А вот людей в несколько раз больше. Во много раз больше. Через два часа граф Мередит проклял все на свете. Энди затащила его в какую-то шикарную лавку, пробормотав что-то про классический стиль. И это она называет классикой? Широкие брюки, как у портовых рабочих, вместо бриджей; а про это адское изобретение, называемое «молнией», и вспоминать не хочется… Носки, это жалкое подобие чулок. Туфли со шнурками! Но это еще не самое страшное. Эвард покраснел при воспоминании о неприличной конструкции, называемой трусами, которая здесь заменила кальсоны. И все эти детали туалета в примерочную комнату ему подавала девушка-приказчица! Но и приятные моменты во всем этом кошмаре обнаружились: во-первых, у него теперь есть джинсы, во-вторых, всю эту странную одежду очень легко надевать. И снимать тоже, что не может не радовать. Воспоминания о незаконченном вечере любви с Мирандой будоражили воображение…

Был и еще один момент, связанный с покупками: Эвард понял, что деньги здесь стоят во много раз меньше, чем в девятнадцатом веке. Если учесть, что магазин, в котором они приобрели одежду, – не самый дешевый, то та часть его состояния, которая хранилась в виде золота и драгоценностей в банке, позволила бы ему стать в этом мире очень и очень богатым человеком. Лорд Морвеллан покрутил на пальце фамильный перстень с сапфиром…

Энди, довольно улыбаясь, боролась с огромным мороженым с орешками. Завершив экипировку Эварда, они решили отправить покупки на дом и прогуляться по Мейферу с экскурсионно-развлекательными целями. Граф выглядел весьма импозантно в коллекционных джинсах и свитере, с которыми он не пожелал расстаться после примерки. В современной одежде он стал совсем неотразим – особенно в сочетании с огромным ведерком попкорна. Пробормотав что-то про недопустимость для лиц благородного сословия поедания чего-либо на улице, граф все же не устоял перед таким чудом. Миранда развлекала викторианского джентльмена не совсем приличными анекдотами, тот стоически выслушивал и даже одобрительно хмыкал. На более ясные выражения чувств он был неспособен – боролся с пластиковой трубочкой, вставленной в стакан с молочным коктейлем. Покончив с анекдотами, Миранда ввела Эварда в курс исторических событий последних полутора веков. Н-да, ей даже немного стыдно стало – сплошные войны, интриги, скандалы в Королевской семье…

Но все же Энди наслаждалась прогулкой – с самого детства ей не было так весело и спокойно. Она благодарно улыбнулась Эварду. Наверное, надо предложить ему сходить в кино, раз уж попкорн ему так понравился…

– Такой бесконечный день! Только утром приехали из Морвеллан-Холла, а кажется, что уже неделя прошла! – Энди поднималась на второй этаж, размахивая туфлями, снятыми еще внизу. Уклонившись от предложенной графом руки, Энди перепрыгивала через три ступеньки. Добравшись до второго этажа, она обернулась и лучезарно улыбнулась Эварду, степенно поднимавшемуся следом.

– А я еще и по перилам кататься могу!

– Я развлекался сим нехитрым способом лет за сто шестьдесят до твоего рождения, леди. За что был неоднократно и нещадно высечен розгами. Желаешь, чтобы я прибег к аналогичным дисциплинарным мерам по отношению к тебе?

– Не уверена, что ты сможешь меня одолеть. Ты представить себе не можешь, сколько денег я трачу на фитнес.

– Не представляю, каким образом неприличные прыжки и упражнения в полуодетом виде могут влиять на бойцовские качества. – Эвард удовлетворенно отметил удивление Миранды. – Я видел это по телевизору. Сие занятие может способствовать развитию только одних навыков, тех, которые джентльмены с леди не обсуждают.

– О, граф, вы делаете несомненные успехи в ведении неприличных бесед! – Энди присела в шутовском реверансе.

Эвард ответил безупречным поклоном.

– Польщен вашей высокой оценкой моих достижений.

Энди не выдержала и рассмеялась: обмениваться в коридоре, в двенадцать часов ночи, поклонами с викторианским графом – это что-то. Эвард картинно заломил руки:

– Боже, эта юная леди опять смеется в самый неподходящий момент! Это наказание господне!

Граф Мередит пал на одно колено перед мисс Деверил и возопил:

– О, свет моей души, намеки между нами невозможны! Куда мне вас сопроводить: в мои или твои апартаменты?

Энди уже просто умирала от смеха.

– Мой граф! – с тем же душераздирающим пафосом ответствовала мисс Деверил. – Я тороплюсь в свои апартаменты – ведь завтра утром нам вставать так рано! – Сбившись с мелодраматической риторики, Энди продолжила: – Да, утром мы едем в Корнуолл. У нас, то есть по большей части у тебя, небольшая проблема, ты не забыл?

– Нет, я помню. – Эвард поднялся с колен и уже серьезно осведомился: – У тебя есть мысли по этому поводу?

– Может, пойдем тогда в гостиную? Расположимся с удобствами, а не будем подпирать стены в коридоре. – Энди развернулась и решительно проследовала в гостиную.

– Дальше мы будем действовать так… – Она расположилась в кресле у камина и принялась посвящать Эварда в свои планы. – Вернемся в Морвеллан-Холл и перероем все материалы, которые сможем найти. Хроники графов Мередит мы уже просмотрели, теперь надо исследовать церковные книги в местном приходе и порыться в Интернете – может, какие-нибудь обряды мистических сект смогут нам помочь. На всякий случай будешь каждую грозовую ночь ходить в лабиринт, вдруг и без полнолуния получится вернуться. Во всяком случае, попытка не пытка. Но лучше получить какую-нибудь информацию до того, как начинать эксперименты: кто знает, куда тебя отправит лабиринт. Не хочешь же ты отправиться к каким-нибудь своим отдаленным предкам?

– Или потомкам – не знаю, какой вариант хуже. А что такое Интернет?

– Долго объяснять, завтра увидишь…

Энди зевнула и потянулась. Все-таки уже очень поздно, особенно учитывая сегодняшний подъем в шесть часов.

Эвард вежливо сопроводил Миранду к двери ее спальни. Постоял немного, разочарованно уставившись на закрытую дверь, и отправился к себе. То есть в спальню, отведенную ему миссис Кеттл. Ситуация выглядела забавно: Энди занимала графскую спальню, а ему достались комнаты графини. И это очень точно характеризует безумный мир двадцать первого века!