Шрифт:
— Понравится тебе это или нет, но, прежде чем ты уйдешь, я задам тебе один вопрос и получу на него искренний ответ.
Джон помолчал. Джастин, не двигаясь, печально смотрел ему в глаза.
— Джастин, почему ты не отвечал на мои письма?
Взгляд Джастина стал другим. Грусть сменилась растерянностью и недоверием, непонятным Джону.
— Письма?
— Помнишь, как мы прощались с тобой, когда я увез тебя из Бариана?
Недоверие исчезло, осталась одна растерянность.
— Да.
— Я объяснил тебе, что не могу взять тебя с собой, поскольку меня нет дома и заниматься тобой будет некому. Я сказал тогда, что тебе придется поехать в английскую школу. Я обещал писать, ты ответил, что будешь отвечать на мои письма, рассказывать обо всем, что делаешь.
Джастин лишь молча кивнул.
— Почему ты не писал? Ты дал мне слово. Я отправил шесть писем и посылку с подарком к Рождеству, но не получил от тебя yи слова в ответ. Почему, Джастин? Ты обиделся на меня за то, что я не взял тебя с собой в Канаду? Я поступил так, руководствуясь твоими же интересами. Я хотел навестить тебя, но так закрутился с делами, что не мог вырваться даже на уикэнд. Я испытывал желание видеть тебя, читать твои письма, но ты не писал. В конце концов я перестал писать, решив, что мои послания почему-то причиняют тебе боль. Перед Рождеством и твоим днем рождения я перечислял деньги в страховой фонд, открытый на твое имя в бабушкином банке... Что случилось, Джастин? Это связано с тем уикэндом в Бариане, когда...
— Мне надо идти,— неуверенно, с запинкой, произнес Джастин.— Извини, но мне пора. Пожалуйста.
Он встал и побрел к вращающимся дверям, ничего не замечая вокруг себя.
IV
Джастин вернулся на Консетт-Мьюз к одиннадцати часам. Его бабушка, писавшая письма в гостиной, подняла голову; внезапное возвращение Джастина заставило ее вздрогнуть.
— Джастин...
Он заметил, что выражение ее лица едва заметно изменилось.
— Дорогой, что произошло? Что он сказал? Он...
Джастин, не двигаясь, смотрел на нее. Она не закончила фразу.
— Что случилось с письмами, которые отец прислал мне из Канады десять лет тому назад?
Он увидел, что она вспыхнула, под макияжем появилась краска; отец сказал правду, внезапно подумал Джастин. Он действительно писал. Она лгала мне все это время.
— С письмами? — сказала она. — Из Канады?
— Он отправил мне шесть писем.
— Он сказал тебе это?
Фраза прозвучала как неуверенная попытка защититься. Камилла шагнула к внуку, сделав невольный жест.
— Я поступила так ради тебя, дорогой. Я решила, что тебе будет больно читать его письма после того, как он уехал в Канаду и не взял тебя с собой.
— Ты их читала?
— Нет,— быстро ответила она.— Нет, я...
— Ты уничтожила шесть писем отца, чтобы я думал, что он забыл обо мне?
— Нет, Джастин, нет, ты не понял...
— Ты сама не получала от него писем и поэтому не хотела, чтобы я получал их!
— Нет, все было не так...
— Ты лгала, обманывала меня все эти годы...
— Я делала это ради тебя, Джастин, ради тебя...
Она снова села, словно он отнял у нее все силы, и показалась Джастину старой, морщинистой женщиной с опустившимися плечами и дрожащими руками.
— Твоему отцу нет дела ни до кого, кроме себя самого,— услышал он наконец ее шепот.— Он берет людей и использует их в своих целях; любить его бессмысленно, потому что он не способен ответить на чьи-то чувства. Я порой оказывалась полезной ему, давала кров, когда он был маленьким, позже заботилась о тебе, но он никогда не любил меня. Ты нужен Джону для бизнеса. Не думай, будто я не догадалась, зачем он вызвал тебя! Но он никогда не будет любить тебя, ты лишь будешь ему полезен...
— Ты ошибаешься,— сказал Джастин.— Он любит меня. Ты не понимаешь.
— Не понимаю? Слишком хорошо понимаю!
— Ты знаешь его не лучше, чем меня.
— Джастин...
— Я еду с ним в Канаду.
В комнате воцарилась тишина.
— Это невозможно,— произнесла она наконец.— Пожалуйста, Джастин, будь благоразумен. Неужели после десятиминутного свидания с практически незнакомым тебе человеком ты готов отказаться от карьеры, от будущего, которое ждет тебя в Лондоне? Пожалуйста, будь благоразумен, не говори так.
— Я принял решение.
Камилла посмотрела на внука; перед ее глазами поплыли годы, и она вдруг увидела Джона, услышала его упрямый голос, которого всегда боялась: «Я принял решение, я женюсь на ней».
— Ты глупец, Джастин,— глухо и резко сказала она.— Ты не соображаешь, что делаешь. Тебе ничего не известно об отце.
Он повернулся и зашагал к двери.
— Я не слушаю сплетни.
— Конечно,— сказала Камилла,— ты был слишком молод, чтобы помнить, что произошло в Бариане.