Внизу шумело море; чайки парили в потоках теплого бриза.

— Прием гостей прошел успешно? — осторожно спросила Сара.

— Успешно? — сказал Джастин, опершись о локоть и уставясь на Сару.— Успешно? Нет, кошмарно! Все складывалось неудачно с начала и до конца. Дядя Макс поссорился с изящной блондинкой — в субботу после завтрака Ева заперлась в своей комнате. Я понятия не имел, в чем была причина конфликта. Дядя Макс решил для разрядки прокатиться на автомобиле, и мама попросила его съездить с ней в Сент-Ивс за свежими моллюсками для обеда. Отец не хотел отпускать ее, поэтому возникла еще одна ссора. В конце концов отец отправился к Плоским Скалам и взял меня с собой. Это было ужасно. Он всю дорогу молчал. Через некоторое время нас догнала Мэриджон. Отец отправил меня в дом узнать, когда будет готов ленч. При гостях в Бариан приходила девушка, которая помогала готовить пищу. Вернувшись в дом, я обнаружил, что дядя Майкл ищет Мэриджон. Я направил его к Плоским Скалам. Узнав насчет ленча и перекусив на скорую руку, я снова пошел к Плоским Скалам, но встретил на горной тропинке отца. Он отвел меня в Бариан и принялся играть на пианино. Он долго сидел за инструментом. Я заскучал и выскользнул в кухню, чтобы еще раз справиться о ленче. В те дни я вечно испытывал чувство голода... И тут вернулись дядя Майкл и Мэриджон; они закрылись в гостиной. Я попытался подслушать их разговор через замочную скважину; отец застал меня за этим занятием и рассердился так сильно, что крепко ударил меня по мягкому месту. Я убежал в бухту. Мама и дядя Макс не вернулись к ленчу, Ева оставалась в своей комнате. Мне пришлось отнести ей поднос с едой; я оставил его у двери. Придя за ним через час, я увидел, что она не прикоснулась к еде; я сел возле лестницы и съел все сам. Думаю, никто на меня за это не обиделся... Мама и дядя Макс приехали к чаю. Я боялся, что отец устроит грандиозный скандал, но...

Джастин замолчал; его пальцы теребили траву, глаза смотрели на море.

— Но что?

— Но ничего не произошло,— медленно произнес Джастин.— Это было очень странно. Я не могу описать, насколько странно. Помню, отец стал играть на пианино, Мэриджон находилась с ним. Дядя Майкл ушел ловить рыбу. Не произошло ровным счетом ничего... После чая дядя Макс и мама отправились в бухту искупаться, и снова ничего не случилось. Я проводил их до берега, но потом мама велела мне уйти; я побрел по берегу и наткнулся на дядю Майкла, который ловил рыбу. Мы немного поговорили. Потом я вернулся в дом и поужинал тем, что нашел в кладовке, поскольку не был уверен в том, что буду обедать со взрослыми. На самом деле позже я пообедал с ними. Ева, спустившись вниз, спросила меня, где дядя Макс. Услышав, что он ушел купаться с моей мамой, она направилась в сторону бухты. 

Обед начался в восемь. Он был великолепным. Подали одно из лучших рыбных блюд, какие готовила мама,— филе соли с гарниром из омаров, крабов и креветок... Я съел три порции. Я это запомнил, потому что взрослые почти не ели. Ева снова ушла в свою комнату; за столом остались Макс, Майкл, Мэриджон и мои родители. Говорила в основном мама, но через некоторое время она, похоже, смутилась и замолчала. И затем...

Он снова смолк, упершись ладонями в мягкий дерн.

— Да?

— Заговорили Мэриджон и мой отец. Они беседовали о музыке. Я не понял ни слова, остальные, думаю, тоже. Наконец мама велела мне лечь в постель, я предложил помочь ей с мытьем посуды — обычная уловка, позволявшая не ложиться спать: я проходил на кухню и выскальзывал из нее через заднюю дверь. Но она не пожелала и слышать об этом. В конце концов дядя Майкл отвел меня наверх. Когда мы поднялись из-за стола, все тоже встали и разошлись в разные стороны. Поднимаясь по лестнице, я в последним момент увидел отца, надевавшего красный свитер; он словно собирался выйти из дома. Дядя Майкл спросил меня: «На что ты засмотрелся?» Я не мог сказать ему, что я хотел знать, не пойдет ли отец к Плоским Скалам — в таком случае я постарался бы тайком выбраться из дома и присоединиться к нему... Но дядя Майкл оставался со мной слишком долго, мне не удалось осуществить мои планы. Он прочитал мне главу из «Острова сокровищ», это было очень мило с его стороны. Когда я остался один, я долгое время лежал без сна, размышляя о том, что происходит внизу. Из музыкальной комнаты доносилась музыка — работал проигрыватель. Кажется, оркестр исполнял симфонию. Через некоторое время пластинка закончилась. Может быть, подумал я, теперь он пойдет к Плоским Скалам. Я выбрался из кровати, надел шорты, пуловер и пляжные тапочки. Выглянув из окна, я увидел, что было уже поздно: луна висела высоко в небе. Заметив мелькнувшую возле дома фигуру человека, я выскользнул на улицу и последовал за ним.

Призрачный лунный свет заливал округу. Я помню, что испытывал страх, особенно когда увидел, что кто-то поднимается от пляжа по тропинке навстречу мне. Я спрятался за скалой. Это была Ева. Она тяжело дышала, словно после пробежки; по лицу ее текли слезы. Она не заметила меня.

Он помолчал, теребя пальцами короткую траву. Спустя несколько мгновений Джастин снял солнцезащитные очки, и Сара увидела отсутствующее выражение его глаз.

— Я долго поднимался по горной тропинке, но не мог догнать отца. Если бы я закричал, мой голос утонул бы в шуме моря. Наконец я остановился, чтобы отдышаться; оглянувшись назад, я увидел, что кто-то идет следом за мной. Я перепугался не на шутку. Я нырнул в заросли папоротника. Человек прошел мимо меня.

Джастин выдержал паузу. Их окружали безмятежность летнего утра, спокойное море, застывшее небо, неподвижные скалы.

— Кто это был? — спросила наконец Сара. Снова пауза.

Пейзаж поражал своей красотой.

— Моя мать,— сказал Джастин.— Больше я ее никогда не видел. 

Вернувшись в Бариан, они увидели стоящий на подъездной дороге автомобиль, но дом был пуст. На кухне что-то варилось в печи, плите тихо шипели две кастрюли; на столе лежала записка.

— Джастин! — крикнула Сара.

Он поднялся наверх, чтобы оставить там рисовальные принадежности.

— Что?

— Мэриджон просит тебя сходить на ферму за молоком. Сара вытащила записку из-под скалки и прошла в холл. Джастин спустился вниз.

— Интересно, где они сейчас?— сказала она; Джастин проверил, достаточно ли у него денег в карманах.

— Думаешь, они решили прогуляться вдоль берега перед ленчем?

— Вероятно.

Джастин, похоже, решил, что ему хватит на молоко, и шагнул к входной двери.

— Хочешь пройтись до фермы?

— Нет, я спущусь к берегу, встречу их и скажу, что мы вернулись.

Он кивнул и вышел на залитую солнечным светом подъездную дорогу. Под его ногами скрипел гравий. Джастин миновал ворота и зашагал по дороге, ведущей на ферму. После ухода Джастина Сара тоже проследовала к воротам и затем пошла по тропе, ведущей к бухте; спустя некоторое время она остановилась, прислушалась. Все было тихо. За ее спиной журчал ручей, на котором стояла водяная мельница. Других звуков не было слышно. Летнее утро было тихим, безветренным; справа и слева от Сары поднимались каменистые холмы. Лондон казался удаленным на тысячи километров.

Она подошла к разветвлению тропы; одна дорожка вела вверх, в горы, другая спускалась к бухте. Сара медленно пошла вниз; в ушах ее зазвучал шум моря, одинокая чайка с пронзительными криками кружила над головой девушки в пустом небе. Сару внезапно охватило чувство одиночества, возникшее без видимых причин. Она остановилась у края бухты, чтобы внимательно осмотреть скалы, но не увидела ни Джона, ни его кузины и начала подниматься вверх, к горной тропинке, чтобы осмотреть окрестности сверху.