– А я же не одна приехала, дедушка, Мус со мной!

– Ах, как здорово. Он же любит малину, так?

– Ну конечно, кто же ее не любит!

Со смехом протягивает мне лукошко.

– Угощайся Латочка, не стесняйся.
– С благодарностью беру несколько ягод ароматной малины, ммм, вкуснятина!

– Ну, пойду я тогда к домовёнку вашему, тоже малиной угощу, пока ягоды не помялись. Гуляй по лесу, никто тебя не обидит. Ты дома. Ты знаешь.

– Знаю дедушка. Спасибо вам. До свидания.

Глава 2

И действительно, лес стал, чуть ли ни вторым домом мне. Столько времени я здесь проводила. Часто утром проснусь, соберу корзинку с едой и до вчера в лесу гуляю, отдыхаю. Так и с лешим собственно познакомилась. Когда только начинались мои лесные прогулки. Лес тогда еще не знала толком, и угораздило же меня заблудиться. До вечера плутала. Устала, потеряла где-то корзинку, растяпа. Села в темноте на пенечек и рыдаю в кулачки. Страшно было. Вокруг непонятный шелест, уханье, скрежет. Так и казалось, что сейчас откуда-то выбежит чудище и съест меня. И вправду выбежало. Ох. Но то не чудище оказалось, а какой-то дедушка. Ругает меня, что я всех сов своим нытьем распугала, а мышка, которая живет под пеньком, выбежать боится.

Странный дедуля, подумала я тогда. Всучил мне веточку с ягодками, и велел топать домой. На моё - 'я потерялась' только рукой махнул. Иди, говорит, не морочь мне голову, только ягодки скушать не забудь. Ну, я и пошла. А ягодки кисленькие, вкусненькие такие. Как последнюю ягодку съела, вывела меня веточка на тропинку, а за деревьями уже виднелись огни нашей деревни. Мама, заплаканная сидела во дворе дома и ждала меня. В избе отец, печь топил. Как меня увидели, бросились, расцеловали, заобнимали, а потом за уши натаскали. Неделю я тогда в лес не ступала. А потом как-то любопытно стало, да и соседские девчата за грибами звали все время. Взяла корзинку и пошла в лес. Там снова старичок тот. Как домой добралась, спрашивает, сильно родители ругали. Нет, говорю, не ругали совсем, только за уши оттаскали, что бы больше не заходила далеко. Посмеялся старичок тогда, и говорит, 'а хочешь, я тебе весь лес покажу'. Ну, конечно же, я хотела. Он и показал, и со зверьками познакомил, и травки все показал, рассказал, какая от чего помогает, какая вред человеческому организму наносит. И что меня удивило, природа не прогоняла его, она к нему льнула, как к отцу заботливому льнет любимая дочка. 'Ты леший?' - спросила я тогда в шутку. А он взял и согласился. И показал, как по настоящему выглядит. Забавный такой, ни на что определенное не похож, и одновременно на природу в целом. Весь коричневый, в зеленых не равномерных пятнышках, глазки бусинки черные. Ручки как веточки, и борода из мха как будто. Я ее даже потрогала, шелковистая оказалась. Вот так и сдружились мы.

Только с одним обитателем не смогла я подружиться, он то и прогонял меня с малинника все время. Постоянно его Корешок ругает за это. А тот и рад стараться. А как то вечером я маме про друга своего рассказала, думала, не поверит, посмеется. А она вместо этого как- то странно на меня посмотрела и сказала, что все идет своим чередом, что все так, как должно быть. На следующий день напекла пирожков с капустой и велела Корешку отнести угощение. Ой, как он обрадовался. Не часто, говорит, домашней выпечкой его балуют. Подарил мне лукошко лесных ягод и сказал, что бы маме отнесла.

Никому в деревне не стала я рассказывать про все это, поняла, что не поверят. Меня итак странной считают.

Однажды Корешок собрал мне берестовый кулек малины, сочная такая, вкусная, и второй дает. Что бы я его нашему домовому подарила от него. Хотела я рассмеяться, что домовых же не бывает, но потом вспомнила, что леших как бы тоже, но вот он, стоит передо мной и улыбается, семечки грызет. Взяла я кулек, пообещала передать, и пошла домой. А как домового то позвать? Не знала я. Хорошо тогда родителей в доме не было. 'Домовой, выходи, тебе леший, Корешок, малины подарить кулек передал'. Стою посреди комнаты и чувствую себя так глупо, не передать. Но бац, и на печи появился синий в крапинку кот. Сидит и смотрит на меня. 'Ты домовой?' - спрашиваю я.
– Вой, вой, вой, вой...
– раздалось эхо в углу. Откуда у нас эхо? 'Значит домовой' - и протягиваю ему кулек. Тот чинно слезает с печки и на двух лапках идет ко мне. Забирает кулек, мяукает, и осторожно, очень бережно вытаскивает одну ягодку, внимательно осмотрел, обнюхал и съел. Потом вторую, третью, и совсем в кулек зарылся. Смешной такой. Про меня будто и забыл уже. Когда все съел, принялся вылизываться, а я все это время перед ним стояла и смотрела во все глаза.

– Спасибо тебе, Злата, хозяйская дочка!
– а, он говорящий!

– П-п-п-пожалуйста.
– Нет, я не испугалась, разволновалась просто.
– Только это леший передал.

– И ему спасибо. А в честь чего это?

– Ну, может подружиться хочет.

– Да? Ну ладно, пусть в гости заходит, интеррресненько , интеррресненько.

Это потом уже я узнала, что леший и домовой в принципе не дружат, разные они, по сути своей разные.

– Хорошо, я передам.
– Синий кот запрыгнул обратно на печь и стал исчезать.
– А как тебя зовут?- крикнула я и бросилась к печи - снова появился.

Недоверчиво так на меня посмотрел, встал, шерсть вздыбил, и так гордо:

– Мусьен я. Домовой в девятом поколении. А ты Злата, хозяйская дочь. Я знаю.

– Какой ты красивый, Мусьен, приятно с тобой познакомиться. А почему ты раньше не появлялся?

– Маленькая ты была еще, с нечестью забавляться.

– А сейчас, получается, большая?
– мне на тот момент уже десять исполнилась.

– Нет, все равно мала, но чему быть, от того не убежишь.

И тут в дом заходит мама, в одной руке три крупных краснющих помидора, в другой пушистый пучок укропа, а в зубах кухонный нож. Увидела кота. Я думала, сейчас писку будет, но нет. Прошла к столу положила помидоры, убрала нож, и с пучком в руке начала на домового пальцем тыкать.

– Ты зачем ребенку показался, синяя твоя душа! Ты что наделал?!
– чего это она.

– Так она сама позвала! С лешим ей значит, можно дружить, а у меня душа синяя?!
– кажется, кот обиделся.
– Я может играть с ней давно мечтаю, а ты - 'не показывайся, прячься'! Еще и укропом в меня тыкаешь! Всё, Танька, достала, ухожу я от вас, злые вы!
– надулся, отвернулся и морду задрал.