Зрелище его не тронуло — и вовсе не из-за недостатка чувства прекрасного.

Ему нравился Ландо Калриссиан. Маленький дроид обладал обманчивой внешностью. Он всегда выглядел как новый, а его метровый рост заставляла людей ощущать превосходство. На самом же деле у него был мощный интеллект и жизненный путь, продолжавшийся веками, даже дольше, чем он сам мог вспомнить.

Возможно, ошибки памяти были результатом атаки пиратов на торговый корабль, в котором его перевозили как коммерческий груз. Его первым четким воспоминанием были тряска, стрельба и крики. Стоны атакованного корабля. Он не должен был проснуться до прибытия в пункт назначения. Преждевременная активация спасла его, но одновременно и лишила чего-то. Он не мог вспомнить ничего о своем происхождении. Единственное, что он смутно помнил — раса, которая его создала, выглядела примерно так же, как он сам.

И все последующее время, пройдя сотни систем и культур, побывав у сотни владельцев, он никогда не привязывался к людям. Он не мог точно сказать, почему Ландо Калриссиан так полюбился ему. Они смеялись вместе. Его отделяющиеся от корпуса щупальца (с тех пор как Вуффи Раа

0ткрыл в себе эту способность) стали основой для редких, но удачных шуток Ландо. Они процветали вместе, а во времена финансовых трудностей Ландо делил свои маленькие выигрыши между покупкой еды для себя и микросхем, которые требовались для поддержания робота в рабочем состоянии.

Они были друзьями.

А теперь Вуффи Раа ничем не мог помочь своему хозяину.

На небе поперек созвездия, которые местные называли «Глупый кролик», сплелись малиново-красный, лимонно-желтый и апельсиново-оранжевый цвета. Ни одно существо, обладающее чувствами, не могло бы остаться более безучастным к этому зрелищу, чем Вуффи Раа.

Рокур Гепта парил в кромешной тьме, которая тем не менее не была и вполовину такой темной, как потайные уголки его души.

Глубоко под землей, там, где не ощущалось даже самое слабое воздействие гравитации астероида, в центре искусственной пещеры, он мог на время освободиться от всех эмоций, от раздражения некомпетентностью подчиненных, мучительного ощущения жизни и тепла.

Его планы претворялись в жизнь. «Веннис» был недалеко, его команда проводила учение за учением. Не для того, чтобы отточить навыки — в конце концов команда была всего лишь лучшими из безнадежных, — а чтобы держать их занятыми и подальше от неприятностей, в которые люди, вышедшие из-под непосредственного контроля, никогда не уставали впутываться. Гепта самодовольно улыбнулся: удача благоволит тренированному разуму. По счастливому стечению обстоятельств его враг, Ландо Калриссиан, угодил в тюрьму Осеона. И поскольку правительством управляли чиновники, а Ландо был тем, кем он был, Калриссиан уже на три четверти был в его руках. И эти руки станут весьма жестокими, заполучив свою добычу. И поделом. Кто помешал колдуну захватить и использовать Арфу души народа шару? Ландо Калриссиан. Кто сейчас обладает этим таинственным роботом, который, кажется, является ключом для ответов на целую кучу очень интересных вопросов — и для получения доступа к неограниченной энергии? Ландо Калриссиан. Кто избегает ловушку за ловушкой, включая ту, что они приготовили на Дилонексе XXII, и бомбу, которая была прикреплена к корпусу этой проклятой развалины «Тысячелетнего сокола»? Ландо Калриссиан.

Как он ненавидел это имя! Он заставит владельца «Тысячелетнего сокола» корчиться и извиваться до тех пор, пока не узнает секрета этой странной удачливости или другой тайны — скрытого могущества, за которым он охотится! С каким удовольствием он выдавит жизнь из хилого тела Ландо — медленно, очень медленно, — после того как уничтожит большую часть его сознания (но не настолько большую часть, чтобы Калриссиан не мог оценить финальные аккорды).

Гепта вернулся мыслями в более раннее — и более счастливое — время, к своим первым годам в качестве адепта древних колдунов Тунда. Как он провел этих слабаков и украл их знания. Как и предполагалось, они ошибочно приняли его как юного подмастерья и так и не смогли разглядеть обмана. Уже тогда, сотни лет назад, он был куда старше даже самых древних колдунов — а они знали, как можно продлевать жизнь!

Ах, да. Галактика до сих пор верила, что где-то там, на спрятанной планете Тундра, находится древний мистический орден. Только Гепта знал, что на самом деле эта планета была пустынным шаром. На ней не осталось ничего крупнее костяшки пальца. Мысли — воспоминания — о том, что он сделал в тот последний день, наполняли его счастьем.

Когда-нибудь он сделает то же самое со всей вселенной!

Между тем пока что вселенная была слишком мала для Рокура Гепты и Ландо Калриссиана. Что Ландо Калриссиан весьма скоро осознает.

Медленно, выверяя каждое движение, колдун начал выворачивать свое тело наизнанку — выворачивание тела по оси пищеварительной системы было формой медитации и отдыха, — после чего принял свой истинный облик, лишь чуть менее омерзительный, чем тот, в котором Гепта только что пребывал. Ни одно живое существо не видело его в таком обличье, и ни одно из увидевших не останется после этого в живых. Он расслабил свои бесчисленные внешние конечности, растянул их… и превратился в замотанного-в-тряпки предположительно гуманоидного колдуна, каким его знал мир. Призвав силу, которая была практически неизвестна во вселенной, он медленно поплыл ко дну пещеры. Была работа, которой нужно заняться. И да., ему нужно покормить питомца

Клин Шанга тщательно скрывал свое горе. Это становилось все труднее от года к году. Полковник Кенов, его старый товарищ, был мертв. Мертв и исчез, навсегда. Они еще мальчишками сражались вместе в битве на Рууде. Это было всего лишь одно из мелких столкновений в большой войне, но для них это было началом взрослой жизни. Они выжили и приобрели страшный опыт, который превратил фермерских мальчишек в солдат. И — в друзей. И вот теперь полковник Кенов был мертв.