Шрифт:
— Как пьяными орать и драться, из себя героев строить — вы первые! А помочь, не раздумывая помочь? Ведь они могли помочь ему? Почему они это не сделали? Трусливые убийцы!.. Думаете, что вы добренькие, а вы просто жирные трусы! Трусы!
— Идём отсюда, — Андрей увёл Анастасию к такси, посадил и сказал водителю. — Шеф, обожди секунду, я сейчас.
— Давай — давай, я подожду… Тут такая драма, — Таксист курил, глядя как отводят девушку в машину скорой помощи, а парня на земле накрывают чёрным материалом.
Андрей вернулся в торговый комплекс. Благостный хмель из головы, как ветром сдуло. Голова соображала быстро и чётко, будто по радио объявили войну и он продумывал план бегства из города.
Всё не так, всё не правильно. Девушка права, — думал Андрей. Это знание требовало выхода. Это нужно было сказать самому себе. Сказать…
Крики девушки запустили в Андрее какой-то душевный механизм, и он набирал обороты. Андрей быстро шёл, что-то вспоминая, осознавая, принимая решение. Он остановился перед стеклянной витриной. Они уже были здесь с Настей только что.
— Я не жертва. Я агрессор. Я христианский мать его агрессор! — прошептал Андрей, и несколько человек изумлённо оглянулись на него.
Андрей подошёл к кассе, достал деньги и показал на куртку с изображением выставленного среднего пальца и надписью «Всё мимо меня!».
Молодая консультантка не выразила не единой эмоции по поводу выбора Андрея. Она сняла куртку с вешалки, завернула её в фирменный пакет с надписью «Распродажа» и вручила Андрею с пожеланиями «не пользоваться химической чисткой изделия»…
— Можно ехать, — сказал Андрей таксисту несколькими минутами спустя.
Они слушали бубнение шофёра, любившего помахать кулаками после драки: «Если бы я мог от машины отойти, я бы этого подонка, как щенка удавил бы… Это же быстро всё случилось!»
Андрей вдруг развеселился, когда увидел, как шофёр поворачивает руль. Сначала он втягивал пузо, а потом крутил баранку. Повернув, он отпускал пузо и то медленно, как на гидравлике, принимало прежнее положение.
— Ты купил эту куртку, да? — Анастасия внимательно смотрела на Андрея. Тот кивнул. Тогда Настя задумчиво произнесла, — А ты настойчивым, Трофимов, оказывается можешь быть.
Андрей сжал ладонь жены и улыбнулся.
Ночью Анастасия показала Андрею, какая награда ждёт настойчивого мужчину. После секса Андрей вместо «спокойной ночи», сказал Анастасии охрипшим голосом:
— Завтра к Крайневу пойду, пусть убирает этого лысого дебила…
— Конечно. Я знала, что ты это сделаешь. — Анастасия поцеловала его. — Только не проспи, как в тот раз.
— Не просплю, — усмехнулся Андрей и стал проваливаться в сон, как девушка в болото в фильме «А зори здесь тихие». — Что б я ещё раз проспал? Да это невозможно в принципе…
9
Пожалуй, Андрей имел право думать, что никогда больше не проспит. Вот только мёртвый Аркаша, пришедший к нему в сон, взял и выключил будильник!
Андрей чувствовал себя живым трупом. Лежал, соображал всё, а пошевелиться не мог. Он застыл в неудобной позе, почти как несчастный зарезанный парень с остановки.
Аркаша сидел рядом и улыбался. Улыбка его была вполне доброй и даже братской. Вот только к чёрному костюму и чёрным лакированным туфлям прилипла рыжая кладбищенская земля, а пальцы брата походили цветом на куриные лапы. Хуже всего был затылок Аркаши — под седыми волосами, словно разлилось кровавое болото и волоски торчали в нём, как сухие деревья.
Аркаша улыбался и гладил ладонью изображение тюльпанов на пододеяльнике, которым был укрыт Андрей. Андрею очень хотелось сжаться в комок. От страха. Да. Сейчас во сне можно было его не стыдиться и даже заорать можно было, если бы не одеревеневшие губы и язык.
— Я долго шёл к тебе, Андрей, — прошептал Аркаша. Его ладонь остановилась в сантиметрах от горла Андрея. — Эти кондукторши такие злые. Не пускают зомби в трамвай. Наверное, это мой последний приход к тебе. Как бы я хотел вернуть жизнь назад. Ты, Андрюх, сидел после моих похорон и мотал кассету на видике, где мы шашлыки жрали… Вот бы снова так.
— А-а-а, — из губ Андрея вырвался вздох, похожий на тот, который издавала аппаратура под шубой матери в квартире Павленко-Ахметшиных.
— Ничего не говори. Сегодня я буду говорить. Сегодня я тебя буду учить. Смерть дала мне такое право. Смерть — лучше учит, чем жизнь. Ты главное не бойся меня, и не смотри на мой затылок.
Стоит человеку сказать, чтобы он не делал что-то, как тот начинает делать именно это. Андрей не мог оторвать взгляд от головы младшего брата. Она напоминала мятое варёное яйцо.