«Ей уже пришлось пройти через битвы и трагедии, а ведь ей еще и шестнадцати нет». Но Тамир была не первой королевой, кому пришлось взойти на трон в столь юном возрасте, а многие в ее годы были уже замужем либо имели возлюбленных.

И еще Ки. Ему вот-вот исполнится семнадцать. Пока волшебник наблюдал за ними, Ки наклонился к Тамир и сказал что-то такое, от чего они оба расхохотались.

У Аркониэля кольнуло в сердце, когда он позволил себе осторожно, на одно краткое мгновение, заглянуть в мысли Ки. Юноша искренне любил Тамир, но сомнения по-прежнему терзали его душу.

Помня о своем обещании, волшебник отвернулся, не прикоснувшись к уму Тамир. Он устроился на берегу рядом с Саруэль и Кириаром, растянулся на жесткой траве и закрыл глаза. Чары всегда отнимали много сил, но ни разу прежде Аркониэль не чувствовал себя таким уставшим. Много ли проку будет от них в настоящей войне, если одна-единственная битва так изнурила их…

Солнце едва коснулось горизонта, когда звук рога вырвал спящий отряд из дремоты. Волшебники со стоном поднялись. Аркониэль протянул руку Саруэль, помогая ей встать на ноги.

К удивлению Аркониэля, воины и капитаны радостно хлопали волшебников по спинам и горячо приветствовали их, когда те вскочили в седла и присоединились к остальным.

— Великий Свет, а ловко у вас получилось! — воскликнул лорд Джорваи.

Тамир искренне улыбнулась Аркониэлю.

— Третья Ореска сегодня доказала свою ценность, — сказала она. — Наши потери — меньше двух десятков человек. Вряд ли нам удалось бы обойтись столь малой кровью без их помощи.

Джорваи фыркнул.

— Может, нам, воинам, скоро вообще нечего будет делать, а?

Аркониэль даже вообразить не мог, что маги когда-нибудь заменят воинов. Да он и не считал это правильным. Такие люди, как Джорваи, рождены для войны, и в битвах смысл их жизни.

Гонцы унесли весть о победе в Эро, и на подступах к городу Тамир встречали толпы людей. Выстроившись вдоль дорог, они размахивали цветами и яркими лоскутами и оглушительно выкрикивали ее имя.

Подъехав к воротам замка Иларди, Тамир выхватила меч и провозгласила:

— Наша победа принадлежит Иллиору, защитнику Скалы!

Они объехали воинские лагеря и разрушенные восточные ворота Эро. Солдатам наливали пива за души погибших в последнем сражении, и королева еще раз возблагодарила Иллиора.

Круг почета завершился во дворе замка Иларди, и солдат наконец отпустили. Командиры спешились и последовали за Тамир в храм, где стояла золотая доска; там королеву ожидали три жреца оракула Афры в серебряных масках.

— Скажи мне, моя королева, теперь ты веришь в видения, дарованные Светоносным? — спросил Имонус.

— Верю, — ответила Тамир, преподнося жрецу захваченное пленимарское знамя. — Я подношу этот трофей Иллиору в знак моей великой благодарности. Видение сбылось, благодаря чему спасено множество жизней. На этот раз нас не удалось захватить врасплох.

— Это знак, моя королева. Завет, нарушенный Эриусом, теперь восстановлен.

— Я буду блюсти его всегда, пока правлю Скалой.

На следующий вечер Тамир устроила пир в честь победы и отправила воинам эль и обильное угощение. По всей равнине в ту ночь ярко пылали костры.

Аркониэлю было приятно, что его и Айю снова усадили за главный стол, другие волшебники тоже заняли почетные места среди знати.

Тамир вошла в зал, когда все уже сидели за столами. На ней было темно-синее бархатное платье с серебряной вышивкой, на поясе висел меч. Золотой обруч сверкал на ее челе, ярко выделяясь на черных волосах.

— А ведь она красивая, тебе не кажется? — сказала Айя.

Аркониэль был вынужден согласиться, хотя Тамир по-прежнему шагала, как мужчина. Рядом с ней шел Ки; в темной бархатной тунике он казался старше, и вид у него был как у настоящего вельможи. Длинные волосы юноши были собраны в косу на затылке, с висков падали две тонкие воинские косички. Аркониэль оглядел компаньонов и увидел, что все они причесались так же, кроме Никидеса, который завязал волосы в хвост.

— Бьюсь об заклад, это придумала Тамир, — пробормотала Айя. — Мне нравится. Как бы подчеркивает перемены.