Хильгер предложил Власову поработать в марионеточном правительстве России, которое комплектовало сейчас Министерство иностранных дел Германии.

Напомним, что подходило к концу жаркое лето 1942 года…

Трагедия 2-й Ударной армии была в том году первой ласточкой в череде катастроф, обрушившихся на Красную армию.

28 июня началась крупномасштабная наступательная операция «Блау» — немцы нанесли удар по войскам Брянского фронта и оккупировали обширные области Дона и Донбасс.

24 июля немецкие войска вошли в Ростов-на-Дону. Дорога на Сталинград и Кавказ была открыта.

3 августа немцы заняли Ставрополь.

10 августа — Майкоп.

Меньше двух недель оставалось до начала уличных боев в Сталинграде.

В Виннице все предвкушали близкую победу, и, когда Хильгер спросил у Власова, согласен ли он участвовать в создаваемом немцами русском правительстве и какие у него в связи с этим есть предложения, касающиеся передачи Германии территорий Украины и Прибалтики, ответ мог быть один…

Тем более — коготок увяз… всей птичке пропасть! — Хильгер был осведомлен, что Власов уже вступил на путь сотрудничества с немцами…

Но Власов вместо этого пустился в рассуждения о необходимости создания Русской армии, которая одна только и может одолеть большевизм.

Рассуждение это, когда немецкие дивизии неслись на крыльях победы к Волге и Кавказу, рассердило Хильгера. Поморщившись, он пояснил, что русское правительство нужно не для создания русской армии, а для передачи Германии территории Украины и Прибалтики. [142]

Власов, уходя от прямого ответа, сказал, что изложил свои мысли в меморандуме, подготовленном для Гелена по указанию Штрик-Штрикфельдта.

«Офицерский корпус Советской Армии, особенно попавшие в плен офицеры, которые могут свободно обмениваться мыслями, стоят перед вопросом: каким путем может быть свергнуто правительство Сталина и создана новая Россия? Всех объединяет желание свергнуть правительство Сталина и изменить государственную форму. Стоит вопрос: к кому именно примкнуть — к Германии, Англии или Соединенным Штатам? Главная задача — свержение правительства — говорит за то, что следует примкнуть к Германии, которая объявила борьбу против существующего правительства и режима целью войны. Однако вопрос будущности России неясен. Это может привести к союзу с Соединенными Штатами и Англией, в случае если Германия не внесет ясность в этот вопрос.

Сталин, используя особенности России (бесконечные просторы, огромные потенциальные возможности) и патриотизм народа, поддерживаемый террором, никогда не отступит и не пойдет на компромисс. Он станет вести войну, пока не будут исчерпаны все силы и возможности…

Если принять во внимание население оккупированных областей и огромное количество военнопленных и учесть их враждебное отношение к правительству Сталина, то можно допустить, что эти людские массы составят ядро внутренних сил, которые под руководством Германского правительства ускорят давно назревающее возникновение нового политического порядка в России, что должно произойти параллельно осуществляемому немцами созданию новой Европы.

Эти силы в настоящее время не используются.

Исходя из вышеизложенного, мы передаем на ваше рассмотрение следующее предложение:

— создать центр формирования русской армии и приступить к ее созданию;

— независимо от своих военных качеств эта русская армия придаст оппозиционному движению характер законности и одним ударом устранит ряд сомнений и колебаний, существующих в оккупированных и неоккупированных областях и тормозящих дело создания нового порядка;

— это мероприятие легализует выступление против России и устранит мысль о предательстве, тяготящую всех военнопленных, а также людей, находящихся в неоккупированных областях».

В записке, как мы видим, были сформулированы здравые и чрезвычайно полезные для Германии соображения, и если бы Хильгер был похуже знаком с сущностью нацистской политики на восточных территориях, возможно, его бы и заинтересовали мысли Власова. [143]

Но Хильгер о подлинных задачах войны с Россией знал, и меморандум не понравился ему. Тем более что Хильгер считал войну с Россией уже выигранной.

Победа, по мнению Хильгера, была одержана, и вдаваться в раздумья над предложениями генералов — «унтерменшей» он не посчитал нужным. Да и не входило в его компетенцию заниматься анализом предложений этих «человекообразных», у которых не хватает ума даже понять, что требуется от них…

«Я ясно сказал советским офицерам, что не разделяю их убеждений. Россия в течение ста лет являлась постоянной угрозой Германии, вне зависимости от того, было ли это при царском или при большевистском режимах. Германия вовсе не заинтересована в возрождении русского государства на великорусской базе».

Густав Хильгер уехал из Винницы в чрезвычайном раздражении, так и не добившись от Власова его прямого согласия войти в марионеточное правительство. Но вывернуться Власову все же не удалось. Штрик-Штрикфельдт использовал тревогу Власова, чтобы окончательно дожать его.