Никите Сергеевичу почему-то запомнилось, что Власов вышел к Киеву «безлошадным». «Пришел, — пишет он, — небезызвестный Власов с кнутом, без войск».

Тут Хрущев явно путает своего читателя, и путает отнюдь не случайно.

Обстановка в Киеве была суровой, необходимо было мгновенно принимать ответственные решения, и при этом любой промах мог стать для Хрущева роковым…

Как истинный партиец, Хрущев не собирался брать на себя ответственность за назначение Власова. Он позвонил товарищу Маленкову, ведавшему кадровыми вопросами в Центральном Комитете.

— Какую рекомендацию ты мог бы дать на генерала Власова?

— Ты не можешь себе представить, что творится вокруг,-ответил товарищ Маленков, не хуже Хрущева чувствовавший партийную ответственность. — Вся наша работа остановилась. У меня здесь нет ни одного [23] человека, чтобы тебе помочь. Поступай так, как считаешь нужным, и бери на себя всю ответственность.

«Мне не оставалось ничего иного, как положиться на рекомендации, полученные от других военных, — сокрушенно признавался Никита Сергеевич. — Опираясь на них, мы с Кирпоносом решили этот вопрос положительно, назначив Власова командующим.

Власов взялся за дело решительно и энергично.

Он сколотил свою армию из отступающих и вырвавшихся из немецкого окружения частей и на деле доказал, что мы сделали правильный выбор. Он всегда спокойно держался под огнем, обеспечивал твердое и разумное руководство обороной Киева. Он выполнил свой долг и не позволил немцам взять Киев фронтальной атакой с ходу. И когда Киев в конце концов пал, то это произошло в результате обхода и сосредоточения немецких войск значительно восточное города. Ане потому, что Власов не обеспечил жесткой обороны».

Разумеется, Хрущев был вынужден защищать Власова, но, похоже, что Власов и в самом деле не совершил никаких ошибок при обороне Киева.

Как известно, 10 августа 1941 года 37-я армия предприняла контрудар на рубеже Шуляны — Мышеловка — Корчеватое и успешно держала оборону до 15 сентября, пока танковые клинья немцев не соединились в районе Лохвицы и четыре армии (5-я, 21-я, 26-я, 37-я) не оказались в котле.

17 сентября 1941 года Военный совет 37-й армии телеграфировал:

«37— я армия в оперативном окружении. На западном берегу оборона Киевского укрепленного района 16 сентября сего года в результате наступления противника южнее Фастова прорвана, резерв исчерпан, бой продолжается. На восточном берегу, на фронте Русакове, Сваровье, Нижняя Дубыня части, оказывая сопротивление, отходят на Бровары. На юге ударом в направлении Кобрино, Борисполь, Правец противник прорвал оборону разных мелких отрядов и народного ополчения.

Угроза переправ Киеву с востока. Части в течение двадцатидневных боев малочисленны, сильно утомлены, нуждаются в отдыхе и большом свежем подкреплении. Связи с соседями нет. Фронт с перерывами. Восточный берег без сильных резервов не удержать… Прошу указаний».

Телеграмма была адресована главнокомандующему Юго-Западного направления, но отправлена кружным — прямой связи со штабом фронта не было! — путем через Москву.

Только 18 сентября М.П. Кирпонос получил телеграмму и отдал приказ о выходе армий из окружения.

21— я армия должна была нанести удар в направлении Ромны. 2-й кавалерийский корпус наносил удар навстречу ей с востока. 5-я армия должна [24] была идти следом за 21-й, нанося удар на Лохвицу. 26-й армии предстояло прорываться в направлении Лубны.

Власову приказали выходить из окружения следом за 5-й армией в направлении Яготин — Пирятин.

В 37— й армии-штаб фронта тоже держал связь с армией через Москву! — этого приказа так и не получили, и только в ночь на 19 сентября главные силы начали сниматься с позиций.

Впрочем, если бы и получили приказ в 37-й армии вовремя, едва ли отступление оказалось бы успешней. Рассчитанный с точностью часового механизма план отхода войск не учитывал только одного обстоятельства — немцев. Они — такая неожиданность! — не собирались выпускать из кольца окруженные армии.

Пробиваться пришлось с кровопролитными, неравными боями.

20 сентября в бою погибли командующий фронтом М.П. Кирпонос, член Военного совета М.А. Бурмистренко, начальник штаба фронта В.И. Тупиков.

В письме «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом» А.А. Власов скажет:

«В трудных условиях моя армия справилась с обороной Киева и два месяца успешно защищала столицу Украины. Однако неизлечимые болезни Красной армии сделали свое дело. Фронт был прорван на участке соседних армий. Киев был окружен. По приказу верховного командования я был должен оставить укрепленный район».

Это было первое окружение для Власова. Из этого окружения он сумел выйти.

Некоторые исследователи утверждают, что из окружения Власов вышел, заразившись триппером.