— Они наглеют с каждым разом, — ничуть не удивился механик, — что они тебе сказали?

— Какая-то комиссия будет решать, можно нам спускать антигравы или нет. Как будто мы чуму можем привезти или секретное оружие. Велели занять орбиту в третьем секторе. Даже не во втором…

— Ладно, капитан, посмотрим, чем это закончится.

— Как ты думаешь, в чем тут дело? Может, эпидемия?

— Просто неприязнь к людям.

— К людям? Это после того, что мы для них сделали?.. Нет, это чушь, Жорж, на планете людей в два раза больше, чем аппиров.

— Вот именно.

На планете правила династия Индендра. С самого начала было совершенно очевидно, что все вопросы за аппиров решать будут Прыгуны. Они называли себя Директорией, поделили сферы влияния и формально подчинялись Лецию. Что там творилось на самом деле, понять со стороны было трудно. Было ведь еще земное полпредство и комиссия по делам Ингерды-Пьеллы на Земле, были бывшие Пастухи, которые привыкли повелевать, а не слушаться, и тридцать тысяч людей, которые прилетели сюда помогать и восстанавливать, но жили тут по земным законам.

— Кто отвечает за внешние связи? — спросила Ингерда, — Леций?

— Конечно, Леций.

— В таком случае, он очень изменился.

Ингерда сказала так и подумала, что никогда толком и не знала Леция. У него было много лиц, столько же, сколько париков и костюмов в его гардеробе, он запросто мог говорить не то, что думает, он вполне допускал и обманы, и компромиссы, как настоящий политик. Теперь он, кажется, стоял на вершине пирамиды, и люди стали ему только мешать. Сознавать это было горько.

— Рано делать выводы, — вздохнула она, — возможно, диспетчер был пьян. Такое тоже случается.

Через сутки им разрешили выгрузку. Безо всяких комиссий. Это приятно порадовало, но чувство тревоги осталось. Ингерда полетела на планету с первым антигравом, и не было у нее на душе привычного отстраненного спокойствия, которого она достигла за последние десять лет. За эти годы она превратилась во вполне взрослую, самостоятельную женщину, которая ни от кого не ждет совета и никому ничего не доказывает. Она просто знает свое дело, знает себе цену, и ни в чем не сомневается.

Сердце ныло… Космопорт поразил ее размерами. Он был выстроен совсем недавно и с учетом новейших технологий, он был рассчитан на интенсивную работу по оснащению и заселению планеты. В первые годы так и было. Теперь корабли прибывали не чаще трех-четырех раз в год, да и те встречали без особой радости. Земляне менялись сменами, и каждый раз отбывающих было больше, чем вновь прибывших.

Хлопот было много. Ингерда оформила прибытие в диспетчерской, согласовала график разгрузки и получила пропуска в гостиницу для всего экипажа. Пассажирами, к счастью, занималась не она. Совершенно очумевшая от беготни по кабинетам, она наконец вышла на стоянку такси, вместе со своими людьми и опираясь на твердую руку Жоржа. В легкие врывался свежий воздух горной долины.

— Такое ощущение, что мы тут никому не нужны, — фыркнул Герберт, — может, у них тут уже полное изобилие?

Дул ласковый южный ветер. Купола космопорта пламенели на закате малиновым и красным. Таким же багровым было и темнеющее небо. За куполами вздымались цепи гор, опоясывая долину, выбранную для взлетов и посадок, огромной подковой.

— Далеко до Менгра? — спросил Кей, как и многие другие, он впервые прибыл на планету.

— Минут сорок на север, — ответила опытная Сильвия.

— Там хоть гостиницы приличные?

— Когда строили, было не до роскоши.

— Ясно.

На стоянке послушно дожидались пассажиров пятнистые, как леопарды, такси. Экипаж занял три многоместных модуля и стремительно понесся к столице.

Сердце ныло. Ингерда не узнавала планету, названную ее именем. Та не была больше заброшенной, по крайней мере, та область, над которой они пролетали. Вместо развалин поднимались вполне реальные заводы, долины были разбиты на квадраты пашен, садов и виноградников. Вдоль русла реки появились мелкие поселения и отдельные неопознанные конструкции… Где они были тогда с Лецием? На какой равнине, возле какого леса? Может, на другом материке, в другом полушарии? Где тот маленький, поросший весенней травкой пригорок?.. Как же она глупа! Неужели она надеялась отыскать здесь такую мелочь, спустя двадцать лет?

Столица была крохотным городком по земным масштабам. Она прибилась к побережью Седого моря, как горсть бело-синих камушков. Дома были невысокие, часто призмовидные, а иногда просто закругленные в цилиндры, белые, с синими, темно-синими, светло-синими и лазурно-синими крышами. Улицы вымощены песочно-желтым пластиком. Какой-то игрушечный, курортный город с палисадниками под каждым окном и цветочными ящиками на каждом балконе. Кто бы мог подумать, что аппиры — такие страстные любители цветников.