В это время обыкновенно неприлично ходить дамам, потому что русский народ любит изъясняться такими резкими выражениями, каких они, верно, не услышат даже в театре...

В двенадцать часов на Невский проспект делают набеги гувернеры всех наций со своими питомцами в батистовых воротничках... но и... они, наконец, вытесняются нежными их родителями, идущими под руку со своими пестрыми, разноцветными, слабонервными подругами...»

Конечно, приволжский бульвар г. Бряхимова во многом уступает Невскому проспекту, кроме одного: «русские мужики» всюду одни и те же... И, очевидно, поэтому до определенного часа и на бряхимовском бульваре «обыкновенно неприлично ходить дамам, потому что русский народ любит изъясняться такими резкими выражениями...». Очевидно, и на приволжском бульваре только лишь в определенный час «чистая публика» появляется: «...идущие под руку со своими пестрыми, разноцветными, слабонервными подругами...»[57]

Карандышев тоже «...таскает Ларису на бульвар, ходит с ней под руку, голову поднял, что того и гляди наткнется на кого-нибудь... Кланяется — едва кивает...».

Правда, к сожалению, в будни, в те часы, «когда вся «чистая Публика» на бульваре, Карандышев на службе. Поэтому воскресные прогулки под руку с Ларисой по бульвару, где в это время все сливки бряхимовского общества, для Карандышева — почти исполнение его розовой мечты: «...дайте мне возможность почувствовать всю приятность моего положения!.. Я много, очень много перенес уколов для своего самолюбия, моя гордость не раз была оскорблена, теперь я хочу и вправе погордиться и повеличаться... Три года я сносил насмешки... Надо же и мне, в свою очередь, насмеяться над ними».

А в это воскресенье прогулка приобретает особый смысл: если Карандышев встретит кого-нибудь из «сильных мира сего», то обязательно пригласит их к себе на обед — в присутствии Огудаловых вряд ли его приглашение будет отвергнуто! Совершенно очевидно, что «полдень этого воскресного дня» — важное событие и для Карандышева.

А для Хариты Игнатьевны Огудаловой? Давно ли она имеет возможность спокойно, с чувством собственного достоинства появиться на глаза всей бряхимовской публики? Увы, совсем наоборот: «...Сергей Сергеич Паратов в прошлом году появился... месяца два поездил, женихов всех отбил, да и след его простыл, исчез, неизвестно куда... бросилась за ним, догонять, уж мать со второй станции воротила...

Потом вдруг появился этот кассир... Вот бросал деньги, так и засыпал Хариту Игнатьевну. Отбил всех, да не долго покуражился: у них в доме его и арестовали. Скандалище здоровый! С месяц Огудаловым никуда глаз показать было нельзя...» (Разрядка моя.— А. П.)

Но вот, наконец, Лариса все-таки выходит замуж. Какой ни есть Карандышев, а все-таки — жених! Прекратятся, наконец, эти насмешки и разговоры вокруг семьи Огудаловых!

Очевидно, что появление после длительного вынужденного перерыва на воскресном бульваре в обществе жениха дочери — важное событие и для Огудаловой.

А для Ларисы? Что значит для нее эта прогулка по воскресному бульвару в обществе Карандышева? Почему, видя, что Карандышев и Огудалова направляются к Кнурову с Вожеватовым, Лариса, даже не поздоровавшись ни с кем, «в глубине садится на скамейку у решетки и смотрит в бинокль за Волгу...» (Ремарка Островского.— А. П.)

Огудалова, Карандышев, Вожеватов и Кнуров ведут оживленную беседу — Лариса продолжает сидеть в стороне; она подходит к Карандышеву только после того, как все уходят...

Что означает ее такое, чуть ли ни демонстративное игнорирование «лучших людей города»?

Огудалова, Вожеватов и Кнуров уходят. Лариса подходит к Карандышеву.

Лариса. Я сейчас все за Волгу смотрела, как там хорошо, на той стороне! Поедемте поскорей в деревню!

Карандышев. Вы за Волгу смотрели? А что с вами Вожеватов говорил?

Лариса. Ничего, так, пустяки какие-то. Меня так и манит за Волгу, в лес... (Задумчиво.) Уедемте, уедемте отсюда!»[58]

Почему она не могла обратиться со своей просьбой к Карандышеву в присутствии всех? Почему для этого ей необходимо было уединение? Может быть, потому, что, когда она просит Карандышева — «уедемте, уедемте отсюда!» — она просит увезти ее именно от общества Кнуровых, Вожеватовых и им подобных?

«Лариса. Юлий Капитоныч хочет в мировые судьи баллотироваться... В Заболотье...

Огудалова. Ай, в лес ведь это...

Лариса. Мне хоть бы в лес, да только поскорей отсюда выбраться... Я ослепла, я все чувства потеряла... Давно уж точно во сне вижу, что кругом меня происходит. Нет, уехать надо, вырваться отсюда... Там спокойнее, тишина.

Огудалова. А вот сентябрь настанет... ветер-то загудит в окна... Волки завоют на разные голоса.

Лариса. Все-таки лучше, чем здесь. Я, по крайней мере, душой отдохну... Пусть там и дико, и глухо, и холодно; для меня после той жизни, которую я здесь испытала, всякий тихий уголок покажется раем...»[59]

И когда появляется Карандышев, Лариса — опять к нему с той же просьбой: «...сделайте для меня эту милость, поедемте поскорей!.. Мне так хочется бежать отсюда...»