Гвил содрогнулся.

– Ну что ж… Мне всегда хотелось попасть в Музей Человека. Для этого я и отправился в путь из Сферы. Я найду Хранителя и удовлетворю свою стрась к познанию.

– С тобой отцовское благословение, – сказала Шири. – И твое заветное желание может исполниться.

Гвил не нашелся, что сказать, и дальше они шли молча.

Вдруг он остановился:

– Шири! Как ты думаешь, они не разлучат нас?

– Не знаю…

– Шири!

– Да?

– Мы встретились под счастливой звездой…

Девушка молчала. Они шли. Гвил смотрел вперед, на приближающийся Музей Человека. Внезапно Шири схватила его за руку.

– Гвил, я боюсь.

Он опустил голову, рассматривая землю.

– Посмотри, что это в лишайниках? Кажется, тропинка…

Шири засомневалась.

– Здесь прошло много ног, – Гвил едва сдерживал радость, – Было бы замечательно, если бы нам повезло! Мы должны быть очень осторожны. Ни на шаг не отходи от меня. Твоя красота будет хорошей защитой, и, может быть, мы останемся живы.

Шири печально ответила:

– Давай не будем обманываться, Гвил.

Они пошли дальше. Тропа стала четче, и его радость возросла. И чем ближе они подходили к Музею, тем шире становилась тропа.

И вот развалины Музея предстали перед ними. Если сокровищница знаний здесь, то должен же быть какой-нибудь знак. Под ногами скрипел белый известняк, крошащийся, поросший сорняками.

По краям строения высились полуразрушенные монолиты разной высоты. Когда-то они поддерживали огромную крышу, которой больше не было, и стены тосковали о далеком прошлом.

Площадка, на которой они остановились, была ограничена разрушенными колоннами, она продувалась всеми ветрами, освещенная холодным красным солнцем. С мраморных развалин выдувалась пыль веков.

Те, кто строил Музей, тоже давно превратились в пыль и были забыты.

– Подумать только, – проговорил Гвил. – Сколько мудрости хранят эти развалины. Но неужели Хранитель не сберег ее, и мудрость всех времен смешалась с землей?

Шири понимающе кивнула.

– Я все думаю, – продолжал Гвил, – что же будет дальше. Что нас ждет?

– Гвил, – прошептала девушка, – я очень боюсь. Наверное, они нас разлучат, будут пытать и убьют. Меня всю трясет, когда я об этом думаю…

Во рту Гвила было горячо и сухо. Оглянувшись, он сказал:

– Пока я жив и мои руки сильны, нам ничего не угрожает.

Шири тяжело вздохнула:

– Гвил, Гвил, зачем ты выбрал меня?

– А потому, что ты похожа на бабочку, – ответил он, – и опьяняешь, как сладкий нектар. Ты мне очень нравишься, а я никак не думал, что все закончится так печально.

Дрожащим голосом Шири еле слышно проговорила:

– Я должна быть смелой, ведь если бы выбор пал на другую девушку, ей бы грозила беда… А вот и дверь.

Вход вел в ближайший монолит, дверь была из черного металла.

Они подошли к ней, и Гвил легонько постучал в маленький гонг.

Петли заскрипели, дверь раскрылась, и на них пахнуло холодом подземелья. В черном проеме невозможно было ничего различить.

– Кто здесь? – крикнул Гвил.

Тихий, дрожащий, как бы плачущий голос отозвался:

– Идите вперед. Вас ждут.

Гвил напряженно вглядывался в темноту, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть.

– Дайте свет, нам ничего не видно.

Еле слышно прошелестело в ответ:

– Свет не нужен. Ваш путь согласован с мастером.

– Ну уж, нет, – заявил Гвил, – мы хотим видеть лицо нашего хозяина. Ведь мы пришли по его приглашению, значит, мы его гости и нам нужен свет, чтобы войти в подземелье. Мы пришли за знаниями – значит, мы почетные гости.

– Ах, знания, знания… – прошелестело в воздухе, – что станется с вами, если вы слишком много будете знать о разных странных вещах? О, вы утонете в потоке знаний.

Гвил прервал этот стонущий глас:

– Ты не Хранитель? Сотни миль я прошел, чтобы поговорить с ним и расспросить его кое о чем.

– Нет, я даже не хочу слышать это имя, он очень коварен.

– Кто же ты?

– Я никто и ничто. Я нечто абстрактное, тайна страха, испарения ужасов, голос умерших.