– Теперь понятно, почему у тебя в гостиной столько книг, - произнесла я, оглядывая стеллажи, занимавшие все четыре стены комнаты от пола до потолка. Лишь некоторые из полок были свободными, большинство же из них было занято книгами, альбомами и папками всевозможных размеров и оттенков. У окна стоял большой письменный стол с удобным кожаным креслом, а посреди комнаты были сложены коробки с книгами и документами.
– Такой объем ни одна комната вместить не в состоянии.

Смахнув пыль, я взялась расставлять книги и папки по полкам. Часть из них была на иностранных языках.

– Ты что, умеешь читать на итальянском?
– удивилась я, выуживая очередной трактат из коробки и показывая его владельцу.

– Весьма посредственно, - спокойно отозвался Влад.
– Английский и немецкий мне ближе.

В ответ я завистливо вздохнула. Мне один-единственный английский давался с огромным трудом. Глянув на меня, сероглазый беспечно заметил:

– Тут все дело в практике. Покаталась бы с мое по миру и на суахили бы заговорила.

– А ты что, и в Африке жил?

– Нет, это я к примеру, - усмехался он.

Затолкав свою зависть обратно в глубокую нору своего подсознания, я вернулась к своему занятию. И тут мне на глаза попалась необычная книга. Она была упакована тщательнее остальных и, судя по ее внешнему облику, была гораздо старше ее соседок по коробке. Ее обложка была из потемневшей и потертой от времени кожи с витиеватыми металлическими украшениями по углам. Автоматически открыв книгу, я наткнулась на первой же странице на замысловатый символ, нарисованный, судя по всему, чернилами от руки. Пролистав пару страниц, я поняла, что ни слова не понимаю. Символы не походили ни на один из известных мне языков. Хотя мои познания в этой сфере были весьма и весьма ограничены.

– А это что за язык?
– поинтересовалась я, демонстрируя ее Владу.

– А вот это я сам уберу, - ответил он и взял у меня из рук книгу.
– Я нашел ее, когда перебирал библиотеку после смерти родителей. И, скорее всего, это не какой-то язык, а шифр. Судя по всему, это чей-то дневник. Но вот чей, и что в нем написано, я пока могу только предполагать. Единственное, что я знаю наверняка, что это книга о хранителях. Видишь символ?
– и он вновь, открыв книгу на первой странице, продемонстрировал мне замысловатый иероглиф...
– Это знак хранителя.

"Так вот, как выглядит этот пресловутый знак. Жаль, что это все же не татуировка.", - подумала я, и он усмехнулся. "Ничего сложного. Хотя красиво."

– А я вот посмотрю на тебя, когда ты попробуешь его воспроизвести по памяти, - продолжал улыбаться он.

– Поверю на слово, - отозвалась я и увидела, как сероглазый запер дневник в ящике стола.

– А ты не думал, что там может быть что-то такое, о чем ты еще не знаешь?
– не удержалась я.

– А то! Я почти уверен, что там есть много чего такого, о чем я и понятия не имею. Но вот ключ я пока так и не нашел.

– Ну а автор-то хоть тебе известен?

– Как я уже сказал, мне остается только предполагать, - он подошел ближе и, заглянув в глаза, произнес, - насколько я помню историю, жил в средние века один человек, который попытался систематизировать знания о хранителях. До него, в большинстве своем, это просто передавалось от учителя к ученику, из уст в уста, так сказать. Он был одним из первых, кто начал излагать свои познания в этом вопросе на бумаге, систематизируя все легенды и учения о хранителях. Звали его Генри Ризли. Я склонен думать, что это его дневник. Либо, как минимум, одного из его учеников.

– Судя по имени, он - англичанин, - предположила я.
– И как его дневник попал к твоим родителям?

– Это еще один вопрос, на который у меня нет ответа, - пожал он плечами и вернулся к своему прерванному занятию.

Стараясь не подать виду, что я была чрезвычайно заинтересована этой находкой, я предпочла продолжить начатое. Мое любопытство все на нервы изошло, скребясь у меня внутри, подначивая продолжить исследование загадочной книги, но я, игнорируя его, попыталась сосредоточиться на следующей коробке. И как только я ее открыла, то практически сразу позабыла о дневнике.

"О, фотоальбомы!"

Влад немедленно поднял голову и посмотрел на меня.

– А тут есть ты в детстве?
– злорадно ухмыляясь, поинтересовалась я.

– К моему несчастью, да, - ответил он, улыбаясь.
– Хочешь посмотреть?

– Ты еще спрашиваешь?! Конечно, хочу, - немедленно отозвалась я и схватила один, самый большой, лежащий сверху.
– Этот?

– Кажется, в этом тоже есть, - улыбаясь, заметил он и что-то промелькнуло в его взгляде.

"Неужели смущение?! Отольются кошке мышкины слезы. Хоть так смогу оценить твои кудряшки."